Им подали новые копья, и они, дав коням отдохнуть несколькоминут, ринулись снова. На этот раз они сшиблись грудь в грудь. Над аренойпрогремел сухой треск ломаемых копий, те разлетелись в мелкие щепки. Конивзвились на дыбы, попятились. Томас и Торкзельд удержали коней, пустив в ходшпоры и удила, а на трибунах все затаили дыхание. Впервые кто-то выстоял противТоркзельда, впервые кто-то не уступает!

Внезапно Торкзельд взревел от ярости. Его рука метнулась кбедру, и Томас дрогнул, когда в руке гиганта блеснул огромный меч.

— Защищайся или умри! — крикнул Торкзельд такстрашно, что оруженосцы и герольды дрогнули, остановились.

Сэр Торвальд крикнул, срывая голос:

— Ваше величество, это не по правилам!

На трибунах раздались крики:

— Это турнир, а не бойня!

— Остановить!

— Куда смотрит король!

— Бесчинство!

Томас поспешно потащил меч. Пальцы дрожали, без нуждысжимали рукоять с такой силой, что вминались, как в глину. Сквозь узкую прорезьон видел огромную фигуру мрачного рыцаря. Тот вскинул меч и послал коня вперед.

— Смерть ублюдкам! — раздался такой страшныйголос, что у Томаса похолодело сердце.

— Живи, Британия! — вскрикнул он и бросил конянавстречу.

Они сшиблись, как две брошенные навстречу одна другойжелезные горы. Кони поднялись на дыбы, бились передними копытами, рвали другдруга зубами. Это были уже не кони, а звери, которым передалась ярость седоков.

Торкзельд ударил мечом со всей яростью. Щит Томаса лишьсмягчил удар, но в голове зазвенело. Кусок щита просвистел мимо, с силойвонзился в землю. Томас поспешно вскинул меч, но лишь сумел отпарировать новыйудар.

На трибунах в это время приближенные короля умолялипрекратить поединок. Драться мечами на турнире против правил, к тому жедоблесть и умение Томаса вызвали симпатии даже у тех, кто не одобрял искателейприключений, что ушли воевать в чужие страны.

Король поколебался, но в это время его сын обрушивал удар заударом на рыцаря в серебристых доспехах, у того разлетелся щит, погнулисьдоспехи, он шатался, конь под ним пятился.

— Нет! — отрезал король с той же свирепостью, скакой его сын наступал на противника. — Пусть закончат свой спор!

— Но прольется кровь!

— На каждом турнире ломают руки и ноги, ломают спину,вышибают зубы.

По его жесту герольды, уже вступившие на турнирное поле,попятились назад за ограду. Зрители не дыша поднялись с мест. Торкзельднаседал, рыцарь в серебристых доспехах уже шатался в седле. Внезапно коньТоркзельда дико заржал, ржание перешло в хрип. Конь Томаса вцепился зубами вгорло черного жеребца — на землю брызнула красная струйка.

— Проклятие! — вскричал Торкзельд бешено.

Конь под ним пошатнулся, и он едва успел качнуться всторону, когда конь упал, забил ногами в воздухе. Торкзельд успел выдернутьноги из стремян, упал, покатился в пыли и грязи, но мощь его была столь велика,что он вскочил на ноги, словно на нем и не было тяжелых доспехов. Щит, звеня иподпрыгивая, укатился на край поля.

Томас повернул коня, крикнул мощно:

— Ты побежден!

— Нет! — закричал Торкзельд таким голосом, что натрибунах сердца мужчин похолодели. — Пока в руке меч, я только победитель!

Томас слез с коня. Раздробленный щит он стряхнул с руки, мечв его руке тускло поблескивал. Шаги рыцаря были нетверды, но с каждым мгновениемон, казалось, восстанавливал силы.

С мечами в поднятых руках они сшиблись снова, и удар игрохот металла были таковы, будто снова ударились две железные горы. Противникивскрикивали, нанося удары, тяжелые мечи со свистом вспарывали воздух. Доспехи стонали,прогибались, а самые сильные удары разрубали даже стальные пластины.Серебристые доспехи забрызгало кровью. На трибунах жалобно вскрикивали — ксеребристому рыцарю все испытывали острую симпатию.

В окружении короля снова начали уговаривать прекратитьжестокий бой.

— Ни за что! — взбешенно рявкнул король. — Выхотите лишить Торкзельда заслуженной победы?.. Здесь сражаются настоящиемужчины!.. Впервые видите кровь на турнире?

— Но, ваше величество...

— Нет!

С турнирного поля неслись частые тяжелые удары. Два рыцаряуже шатались, почти не двигались с места. Мечи поднимались медленно, а когдаобрушивались, у противника не было сил уклониться или парировать. Доспехизабрызгало кровью, они погнулись, полопались, торчали острыми краями.

Король побледнел, закусил губу. Похоже, уже сам жалел, чтоне прекратил жестокий бой, но теперь отступать было поздно. Незаметно дляподданных он сунул руки под мантию и делал там странные знаки. Сперва ничего неощущал, затем услышал далекое громыхание, вздохнул с облегчением.

Прямо над турнирным полем сгустилось темное облако. В немблистали молнии, гремел гром. Большинство зрителей не отрывали глаз отжестокого поединка, но кое-кто вскинул голову, со страхом тыкал пальцем вверх.

Томас шатался, серая жгучая пелена соленого пота выедалаглаза. Он задыхался от жары, доспехи давили, он чувствовал, что умирает. Рукиедва поднимали меч, но черный рыцарь, которого он видел в узкую прорезь шлема,тоже шатался, черный меч едва не выскальзывает из потных пальцев...

Внезапно над головами глухо прогремело. Люди вскинулиизумленно головы — откуда гром в безоблачном небе? — в тот же мигсверкнула черная злая молния. Томас знал, что черных молний не бывает, но этобыла черная молния. Она ударила в поднятый меч Торкзельда. Меч вспыхнул,рассыпая искры. Томас и все на трибунах увидели, как преобразился черныйрыцарь.

Раны закрылись, края трещин в панцире сдвинулись и слилисьвоедино. Он уже не шатался, а словно бы стал выше ростом. В движениях его появиласьмощь и звериная свирепость.

Он замахнулся и нанес страшный удар с неистовым криком,который потряс, казалось, саму землю:

— Умри!

Томас, видя неминуемую смерть, ударил мечом навстречу. Нослабо, без прежней мощи, только вскрикнул:

— За честь и славу англов!

Мечи сшиблись в воздухе. Звон оглушил зрителей, но был еще идикий крик, словно кричали сами мечи. Серебристый меч рассек черный меч, каклуч света рассекает тьму, но брызнула кровь, черная, ядовитая, распространяющаязловоние. Где она падала, там вспыхивали огоньки, вздымался черный ядовитыйдым.

Зрители вскрикнули. Серебристый меч ударил острием почерному шлему, как уже бил, но раньше только срубил все перья, сейчас же соскрежетом рассек шлем, рассек череп, проник до нижней челюсти, где и застрял.

Торкзельд медленно повалился на спину. Меч выдернуло из рукТомаса, он едва не упал от изнеможения. Шатаясь, опустился на колено, нозаставил себя встать, подошел к упавшему и, упершись ногой в грудь, ухватилсяобеими руками за рукоять меча Англа, с силой потянул на себя.