Зрители содрогнулись, когда черная полоса мрака обрушиласьна Томаса. Он успел подставить меч, жутко лязгнуло.

Томас едва удержался в седле. Полуоглушенный — его стукнулопо шлему собственным мечом, к счастью, плашмя, — он подал коня назад, сужасом понимая, что сейчас самое время для противника насесть, обрушить градударов и добить.

Но Мангольд не нападал. Томас тряхнул головой, очищая взор.Черный рыцарь непонимающе смотрел на свой меч, потом перевел горящий взор наТомаса и его сверкающий белым огнем меч. Во всей его фигуре Томас виделпотрясение.

— Эй, — сказал Томас хрипло, — заснул?

Мангольд страшно вскричал, язык был незнаком, бросил конявперед. Томас с блистающим мечом встретил яростный натиск.

На холме затаили дыхание, когда мечи, черный и светлый,столкнулись в воздухе. Звон раздался больше похожий на крик, а искрыразлетались как сверкающие, так и черные. Мангольд рубил, орал что-то, а Томасотражал удары, к нему возвращалась уверенность, он сам начал выбирать моментдля разящего удара.

Мангольд, напротив, оглядывался все чаще на свой шатер, дажепопробовал, умело орудуя поводьями, попятиться к нему и своим людям.

Томас захохотал:

— Отступай, отступай!.. Через сотню миль будет обрыв,искупаешься в море...

Мангольд проревел страшным голосом:

— Я только хочу не тащить далеко твои доспехи!

Из шатра выскочил слуга, лицо белое. Развел руками,ухватился за голову. Мангольд попятился сильнее.

— В чем дело, сэр Мангольд? — осведомилсяТомас. — Если живот схватило, то я могу подождать...

Оба услышали крик с пригорка, где остались сэр Эдвин слюдьми. Калика успокаивающе махал руками.

— Все хорошо!.. — донесся до Томаса егокрик. — Там какой-то колдун пытался... не знаю, что... но сейчас грызетстрелу, что застряла в его кишках!

Даже сквозь прорезь в шлеме Томас увидел, как побелело лицоМангольда. В его огромной фигуре ясно проступил страх, и он начал поворачиватьконя.

— Еще один колдун? — вскричал Томас звонкимстрашным голосом. — Так вот как достаются тебе победы, презренный!.. Итакое ничтожество добивалось руки Крижаны?

Он вскинул меч обеими руками и с такой силой обрушил наврага, что в плечах хрустнули суставы. Мангольд пытался уйти из-под удара, ноодна рука дергала поводья, а другой не успел вскинуть меч, закрыться от удара.

Блистающее широкое лезвие коснулось середины шлема черногорыцаря. Раздался скрежет, лязг, грохот. Меч развалил Мангольда, как трухлявыйпень, обернутый жестью. Лезвие обагренного меча остановилось уже на дорогомседле боевого жеребца. Разрубленные половинки рухнули по обе стороны дрожащегоживотного.

Слуги, что бросились было к ним, остановились. Глаза быликруглые, как у сов. Томас дышал тяжело, у самого глаза вылезали на лоб, горячаякровь шумела так, что едва услышал предостерегающий крик Олега:

— Яра!

От шатра метнулся черный, рассыпающий багровые искры шар сконскую голову. Калика, почти не целясь, выпустил три стрелы. Яра нырнула подконя, шар пронесся над седлом, вынырнула с другой стороны, а стрелы пронзилитонкую ткань шатра и пропали.

Раздался страшный крик. Шатер заколыхался, шест с трескомпереломился. Ткань медленно опустилась, под ней забарахтались какие-то странныефигуры, потом все затихло.

Калика снял тетиву, смотал в клубок и спрятал за голенищесапога.

— На сегодня хватит...

Эдвин смотрел на человека в звериной шкуре ошеломленно. ЛюдиОгрина, из тех, что остались, не спускали с калики вытаращенных глаз.

Томас махнул слугам Мангольда.

— Ваш хозяин, знаете это или нет, продал душу дьяволу.За это тот помогал ему одолевать рыцарей, что дрались честно. Но в рукоятимоего меча вбит гвоздь из креста, на котором распяли Христа!.. Да-да, сэркалика, а может, я вытащил из старого меча и забил в этот?

Старший слуга попятился.

— Я не хочу к нему прикасаться! Он... он был с силамиада?

Томас заверил:

— Эту душу уже уволок дьявол. А плоть всего лишь мясодля червей... Доспехи пригодятся кузнецу. На подковы или на гвозди.

Он вытер меч о попону коня Мангольда. Жеребец косилсяналитым кровью глазом, хищно раздувал ноздри. Возможно, это был не конь, адемон, который обязан служить продавшему дьяволу душу, так пусть им займетсякалика: он с демонами на короткой ноге.

Томас благоговейно поцеловал рукоять, на которой помещалисьобе его широкие ладони, бережно засунул в ножны. Сэр Эдвин повелительно сказалслугам Мангольда:

— Возвращайтесь в замок. Сегодня к вам приедут от наслюди. Захваченные земли снова вернутся законным хозяевам.

Один спросил тупо:

— Это значит... Мальтонам?

— А тебе советую, — сказал Эдвин строго, —поскорее убираться в те места, откуда прибыл. Иначе с тобой будет то же, что ис твоим хозяином.

Слуги смотрели на разрубленное, как туша барана, тело всееще неверяще. Уже не огромный рыцарь, а груда железа с мясом внутри лежала влуже крови. Оруженосец наконец отыскал убежавший на другой конец острововголос:

— Но эти земли нам дал король...

Эдвин сказал строго:

— По настоянию Мангольда и его родни. Но сейчас корольможет пересмотреть свое решение. Вернулся сэр Томас!

Он кивнул в спину удаляющегося Томаса. Калика и Яра пустиликоней следом. Спина рыцаря стала еще прямее, а плечи раздвинулись. Победа наднепобедимым Мангольдом больше, чем победа над другим рыцарем, подумал калика,внимательно глядя в спину молодого рыцаря. Для Томаса это намного больше.

Сэр Эдвин ехал темный, как туча. С возвращением Томаса нарушилосьхрупкое равновесие британского мира. Мангольд убит, что просто невероятно, ноМангольд был верным королю. Тот и поднялся на престол только благодаря тому,что в крестовый поход ушли почти все противники!

Ответный удар нанесет не только родня Мангольда. Король незахочет отдавать земли Мальтонам. И не станет. Хуже того — не сможет.

Дорога шла мимо монастыря. Томас, увлеченный разговором сЯрой и Олегом, не заметил, как подъехали к воротам. Огрин сказал настойчиво,что надо бы отслужить мессу о благополучном возвращении из Святой Земли. Томаснехотя согласился, и вчетвером они вошли в большой зал, оставив коней своинами.

Шла служба. Томас сразу заметил, с какой яростью каликасмотрит на пышное богослужение. Спросил сочувствующе:

— Очень не нравится?