забрался в машину, захлопнул за собой дверцу и выключил зажужжавшую рацию, не желая ни отвечать, ни выслушивать донесения. Агенты Бюро в серых пальто, оставшиеся у входа в кафе, оживленно совещались о чем-то со Сканланом. Вскоре часть их, отделившись от остальных, рысцой обогнула кафе и скрылась в проулке.

«Кошмар, кошмар», – подумал Уилкс, проводив их взглядом.

Подошедший к машине Сканлан оперся о дверцу и заглянул в окно.

– Ну, как? Полегчало?

– Да… вроде бы, – пробормотал Уилкс. – Который это раз? Двадцать второй?

– Двадцать первый, – поправил его Сканлан. – Каждые пару месяцев… те же фамилии, те же лица. Не стану уверять, будто вы со временем привыкнете к этому, но, по крайней мере, удивляться вскоре отучитесь.

– Понимаете, я не вижу никакой разницы между ними и нами, – размеренно, чеканя каждое слово, заговорил Уилкс. – Мы же… все равно что людей сожгли заживо!

– Ничего подобного, – возразил Сканлан, распахнув дверцу машины и усевшись на заднее сиденье, за спиной Уилкса. – Они только выглядели как люди, в этом-то вся суть. На это весь их расчет. Сами знаете, Бартон, Стоун, Леон и остальные…

– Знаю, знаю, – согласился Уилкс. – Неведомые создания, обитающие неведомо где, засекли падение корабля, отметили факт их гибели и потрудились разузнать о них все, что смогли. Опередив нас. И выяснили немало. Обзавелись отправной точкой для продолжения шпионских игр. Но неужели…

Запнувшись, он в нетерпении щелкнул пальцами.

– Неужели с ними нельзя обходиться как-то иначе?

Сканлан, помрачнев, беспомощно развел руками.

– Нам о них почти ничего неизвестно, – напомнил он. – Вот шлют они к нам эти имитации снова и снова, снова и снова пытаются нас обмануть, просочиться… а зачем? Чего ради? Из чистого фанатизма? А может, они настолько непохожи на нас, что с ними невозможны никакие контакты? Неужели они всерьез полагают, будто мы все до единого зовемся Леонами, Мерриуэзерами, Паркхерстами, Стоунами и так далее? Вот эта деталь меня лично особенно угнетает… хотя, возможно, их непонимание того, что каждый из нас неповторим, нам только на руку. Представьте: что, если со временем они додумаются сотворить… ну, мало ли – спору там… семя… словом, что-либо кроме двойника одного из злосчастных бедняг, погибших на Марсе. Имитацию, которую не распознать…

– Для этого образец нужен, – заметил Уилкс.

Один из агентов Бюро замахал им рукой. Поспешно выбравшись из кабины, Сканлан выслушал донесение и минуту спустя вернулся к Уилксу.

– Так и есть, здесь только пятеро, – сообщил он. – Шестому удалось улизнуть: наши его вроде бы видели. Серьезно ранен, двигаться быстро не может. Мы отправляемся на поиски, а вы оставайтесь здесь и глядите в оба.

С этими словами Сканлан, присоединившись к остальным агентам Бюро, скрылся в ближайшем проулке.

Уилкс, закурив, подался вперед и подпер подбородок ладонью. Мимикрия… все в ужасе, но…

Но пробовал ли хоть кто-нибудь всерьез установить с ними контакт?

Два полисмена, вышедшие из-за угла, разогнали с проезжей части зевак. Следом за ними на улицу въехал еще один черный «Додж», полный агентов Бюро. Едва автомобиль, свернув к обочине, остановился, оперативники высыпали наружу.

Один из прибывших, незнакомый, подошел к машине Уилкса.

– У вас рация включена?

– Нет, – вспомнил Уилкс и включил аппарат.

– Засечете оставшегося, стреляйте. Куда целиться, знаете?

– Знаю, – ответил Уилкс.

Агент Бюро, кивнув, устремился следом за своей группой.

«А если бы все зависело от меня, как поступил бы я сам? – подумал Уилкс. – Постарался бы выяснить, что им нужно? Каждый, кто выглядит, как человек, держится по-человечески, наверняка и чувствует себя человеком… а если они, кто бы ни были, чувствуют себя людьми, так, может, и станут людьми – пусть не сразу, со временем?»

Один из зевак, отделившись от толпы, неуверенно двинулся в его сторону, но тут же остановился, покачал головой, пошатнулся, с трудом удержав равновесие, огляделся и скопировал позу одного из стоявших неподалеку. Не один месяц обучавшийся распознавать имитации, Уилкс сразу же понял, кто перед ним. Конечно, одет «астронавт» уже был иначе, в свободные брюки с рубашкой, однако рубашку застегнул неверно, криво, а одну из ступней вовсе оставил босой. Очевидно, он не представлял себе, для чего нужна обувь, или попросту – раненый, чудом спасшийся от гибели – плоховато соображал.

Стоило «астронавту» снова шагнуть вперед, Уилкс вскинул пистолет и прицелился ему в живот. Этому обучали всех агентов Бюро, и сам он на стрельбах, в тире, регулярно уничтожал целые кучи мишеней. Прямо в живот, в область талии… рассекая надвое, будто гусеницу.

Увидев, что Уилкс готовится выстрелить, «астронавт» устремил на него исполненный боли и недоумения взгляд, замер лицом к нему, но скрыться даже не попытался. Судя по всему, обгорел он так сильно, что выжить в любом случае не рассчитывал.

– Иначе нельзя, – негромко проговорил Уилкс.

«Астронавт», не сводя с него глаз, приоткрыл было рот, но…

Уилкс нажал на спуск.

Не успевший сказать ни слова «астронавт» замертво рухнул на мостовую и растянулся во весь рост возле машины. Уилкс, выбравшись наружу, замер над телом убитого.

«Мерзость я сделал. Пошел против собственной совести, – подумал он. – Выстрелил только из страха. Однако… так велит долг, пусть даже противореча совести. Он прилетел к нам, прикинувшись человеком, одним из нас, стараясь остаться неузнанным. Потому мы и должны, обязаны исходить из того, что они строят против нас козни, что они – нелюди и никогда не приблизятся к нам ни на шаг. Ладно. Слава богу, все это кончилось…»

Однако в следующую же секунду он вспомнил, что делу еще далеко не конец.

Тот день, как и весь конец июля, выдался теплым, погожим, безоблачным.

С ревом коснувшись земли, корабль прочертил в пахоте глубокую борозду, разнес в щепки ограду, амбар и наконец замер, вонзившись носом в склон лощины.

Грохот и рев стихли.

С трудом встав на ноги, Паркхерст ухватился за предохранительный поручень, поморщился от боли в плече, ошеломленно покачал головой.

– Сели, – в благоговейном восторге выдохнул он. – Сели!

– Встать помогите, – прохрипел Стоун.

Бартон протянул капитану руку. Леон, приподняв голову, сел и утер кровь с загривка.

Рубка превратилась в подобие свалки: палубу сплошь устилали осколки разбитых приборов.

Векки, пошатываясь, подошел к массивному гермолюку и принялся раскручивать кремальеры запоров. Руки его заметно дрожали.

– Ну что ж, вот мы и дома, – подал голос Бартон.

– Просто не верится, – пробормотал Мерриуэзер, вместе с Векки навалившись на крышку люка. – Просто не верится… Старая добрая Земля!

– Эй, слушайте, – спустившись на землю, прокряхтел Леон. – Фотокамеру кто-нибудь прихватите!

– Да ну, глупости, – со смехом откликнулся Бартон.

– Точно, тащите камеру! – заорал Стоун.

– Вот именно, – поддержал его Мерриуэзер. – Запечатлим благополучное возвращение, как договаривались.