Далинар повернулся и прошел к открытым окнам с подветренной стороны комнаты.

– Но не человек сложил те камни. Они лишь казались шаткой грудой, а на самом деле были довольно крепкой конструкцией – отложением пород, которое теперь оказалось на открытом воздухе. Я удивился, как же случилось, что они сохранились такой аккуратной стопкой и не пали жертвой бурь, что дули на них с яростью. И вскоре выяснил их истинную природу. Я обнаружил, что давление с одной стороны толкало их друг на друга и на скалу, которая была позади. Сколько бы силы ни пытался применить таким образом, они даже не пошевелились. Но стоило мне убрать один камень из основания – вытянув его, а не вытолкнув, – как все рухнуло миниатюрной лавиной.

Собравшиеся глазели на главу Дома Холина, пока Себариаль наконец-то не высказался за всех:

– Далинар, что ты несешь, клянусь одиннадцатым именем Преисподней?

– Наши методы не работают, – пояснил тот, вновь повернувшись ко всей компании. – Воюем годами, а все сидим на прежнем месте. Мы не сможем сразиться с этим убийцей теперь, как не смогли той ночью, когда он убил моего брата. Король Йа-Кеведа выставил против этой твари трех осколочников и половину войска, а потом умер, когда его грудь пронзил осколочный клинок, и его осколки разобрали мерзавцы.

Если мы не можем победить убийцу, тогда надо устранить причину, по которой он атакует. Сумей мы захватить или убрать его нанимателей, тогда, возможно, все связывающие его сделки окажутся ничтожны. Насколько нам известно, в последний раз его наняли паршенди.

– Отлично, – сухо проговорил Рутар. – Нам требуется всего лишь выиграть войну, то есть сделать то, что мы пытались воплотить в жизнь на протяжении пяти лет.

– Мы не пытались, – возразил Далинар. – Я намереваюсь заключить мир с паршенди. Если они не согласятся на наши условия, я выступлю на Расколотые равнины со своей армией и всеми, кто присоединится ко мне. Больше никаких игр на плато, никаких сражений ради светсердец. Я направлю удар на лагерь паршенди – разыщу его и покончу с ними раз и навсегда.

Король тихонько вздохнул и откинулся на спинку своего кресла. Шаллан догадалась, что он этого ждал.

– Поход вглубь Расколотых равнин, – протянул Садеас. – Что ж, с твоей стороны это был бы великолепный поступок.

– Далинар, – с явной осторожностью проговорил Хатам, – я не заметил, чтобы наше положение изменилось. Расколотые равнины по-прежнему большей частью не исследованы, и лагерь паршенди может оказаться без преувеличения где угодно, спрятанный посреди многих миль пространства, которое наша армия не пересечет без серьезных затруднений. Мы согласились, что атаковать их лагерь неосмотрительно, раз уж они с готовностью идут к нам сами.

– Их готовность идти к нам оказалась проблемой, потому что из-за нее битва идет по их правилам. Нет, наше положение не изменилось. Просто мы приняли решение. Эта война продлилась слишком долго. Так или иначе – я ее завершу.

– Звучит чудесно, – вновь вмешался Садеас. – Ты отправишься завтра или подождешь до послезавтра?

Далинар бросил на него пренебрежительный взгляд.

– Просто пытаюсь прикинуть, когда появится пустой военный лагерь, – заявил Садеас с невинным видом. – В своем я уже с трудом помещаюсь и не прочь переместить часть людей в другой, когда паршенди убьют тебя и всех, кто пойдет с тобой. Кто бы мог подумать, что ты, с таким трудом выбравшись из окружения, захочешь все повторить.

Адолин поднялся рядом с отцом, и спрены гнева пузырились у его ног, точно озерца крови. Брат осторожно вынудил его снова сесть. Шаллан явно упускала какую-то деталь в происходящем.

«Я забрела в самую гущу событий, совершенно не понимая, что происходит, – подумала она. – Клянусь бурей, повезло, что меня еще не съели». Внезапно девушка осознала, что не так уж сильно гордится достижениями этого дня.

– Прошлой ночью, перед началом Великой бури, – сказал Далинар, – к нам явился гонец паршенди – впервые за целую вечность они пожелали говорить с нами. Он сообщил, что его правители готовы обсудить возможность мира.

Великие князья были потрясены. «Мир?» – подумала Шаллан, чье сердце забилось быстрей. Безусловно, в мирное время ей будет проще выбраться на Равнины и искать Уритиру.

– Той самой ночью, – негромко продолжил Далинар, – убийца нанес удар. Снова. В прошлый раз он пришел сразу же после того, как мы подписали мирный договор с паршенди. Теперь он вернулся в день, когда был предложен новый мир.

– Вот же гады! – негромко проворчал Аладар. – Это что, какой-то их извращенный ритуал?

– Это может быть совпадением. Убийца наносил удары в разных странах. Безусловно, паршенди не могли встречаться со всеми его жертвами. Однако ход событий вынуждает меня быть осторожным. Я почти готов предположить, что паршенди кто-то подставляет – кто-то использует этого убийцу, чтобы Алеткар никогда не познал мира. Но ведь паршенди сами признались, что наняли его для убийства моего брата…

– Возможно, они в отчаянии. – Ройон ссутулился в своем кресле. – Одна из их фракций ратует за мир, в то время как другая делает все возможное, чтобы уничтожить нас.

– Так или иначе, я намерен готовиться к худшему, – сказал Далинар, глядя на Садеаса. – Я действительно отправлюсь в Расколотые равнины – чтобы покончить с ними или чтобы принять их сдачу и разоружение, – но для подготовки такой экспедиции понадобится время. Мне придется обучить моих людей тому, как переживать трудности долгого перехода, и послать разведчиков в срединную часть равнин, чтобы они нанесли ее на карты. Кроме того, мне придется избрать новых осколочников.

– Новых осколочников?.. – переспросил Ройон, и его черепашья голова приподнялась от любопытства.

– Скоро в моем распоряжении будут новые осколки, – произнес Далинар.

– Позволено ли нам узнать, откуда возьмется эта удивительная находка? – спросил Аладар.

– Ну как же! Адолин их заберет у всех вас в качестве трофеев, – пояснил великий князь Холин.

Некоторые из присутствовавших рассмеялись, словно это была шутка. Однако Далинар, судя по всему, не шутил. Он снова сел за стол, и все восприняли это как конец совещания – еще один признак того, что возглавлял его на самом деле Далинар, а не король.

«Здесь сдвинулось все равновесие власти, – подумала Шаллан. – Как и природа войны». Заметки Ясны о придворной жизни, без сомнений, устарели.

– Что ж, я так понимаю, теперь ты отправишься со мной в мой лагерь, – бросил ей Себариаль, предпринимая попытку подняться. – Значит, это собрание не было обычной потерей времени, на протяжении которого я слушал, как хвастуны обмениваются завуалированными угрозами. Теперь я за него еще и заплатил.

– Могло быть и хуже. – Шаллан помогла великому князю встать, поскольку тот нетвердо держался на ногах. Когда Себариаль выпрямился, он высвободил руку.

– Хуже? Как именно?

– Все могло оказаться еще и скучным, а не только дорогим.