ведь стали ве́сёлы-радостны;

А пошли они во гридни княженецкия,

155 А как в ти в полаты в белокамянны,

Как садились за ти столы окольния,

А как за́чели пить-есть да веселитисе;

Они пили, веселились трои суточки.

Как не вёшня-та вода да розливаитьсе,

160 Не морська волна да колыбаитьсе,

А погана сила неверна ко Киеву да подвигаитьсе.

Как от того ведь пару лошадиного

Как помолкла луна небесная.

А приходит тут Владимер-князь:

165 «Уж вам полно, братцы, пить — пора ехать во чисто́ полё;

А да полно вам да поклаждатисе,

Надо ехать с неверной силой управлятисе!»

Как скричал-то тут старая стариньшина Илья Муромець:

«Мы без тобя-то знаем, без тебя ведаём!»

170 Тут Владимеру за беду пало, показалосе;

Он пошол-то со чесна́ пира, из гридни вон

Ко своей-то молодой жоны, к Опраксеи Королевишны.

Говорил тут старая старыньшина да Илья Муромець:

«Уж ты гой еси, Пересмёта сын Стёпанович!

175 Уж ты съезди-ко со своим да со племянником,

Уж ты съезди-ко в чисто́ поле, на шо́ломя окатисто,

А возьми-тко-се трубочку подзорную,

А как пересчитай-пересмечи эту силу великую,

Великую силу неверную».

180 Туто Пересмёта не ослышилсэ;

А да шол-то он да на широкой двор

Со своим-то он да со племянником.

(В ти по́р-то бога́тыри да они спать легли,

Спать легли и отдо́х иметь).

185 А садились они скоро на добры́х коней,

А поехали из города не воротами и не широкима,

А скакали через ту стену́ да городовую,

Через высокую башню наугольнюю;

Они скоро выежжали на шо́ломя да на окатисто,

190 Они брали трубочки подзорныя,

Как смотрили во вси четыре сто́роны —

Не могли они узрить-усмотрить коньця, не краечку

А как той-то силушки великия.

Не могли они сосчитать-сосмётать силы великия:

195 А как вёшняя вода да розливаитьсе,

Как морська волна да колыбаитьсе,

Ише мать сыра земля да потресаитьсе.

Как приехал Пересмёта ко князю на широкой двор;

Как не спитьсе старыя старыньшины да Ильи Муромцю;

200 А сречаёт их да середи двора,

Говорит-то он да таковы речи:

«Уж ты гой еси, Пересмёта сын Стёпанович!

А пере́цита́л ли ты силы великия?»

Говорит-то Пересмёта сын Стёпанович да таковы речи:

205 «А не мог-то я пересчитать силы великия:

Всё ровно как вёшна вода розливаитьсе,

А морська волна да колыбаитьсе —

Как неверная сила ко городу ко Киеву заподвигаитьсе».

А как приходил тут старая старыньшина Илья Муромець,

210 А как сам он говорил да таковы речи:

«А вам полно, братцы, спать-то, вам пора ставать,

А пора ставать, надоть нам ведь путь смекать,

Нам побрататьсе с Идолишшом надоть, поздороватьсе».

А как тут богатыри да не ослышались;

215 Они скоро ведь скакали на резвы́ ноги,

Умывалисе они свежо́й водой ключе́вою,

Утиралисе они да полотеньц́еми,

Как молились они Спасу пречистому,

Поклонелисе они да матери Божьей Богородици;

220 Пошли-то они да на широкой двор,

Скоро, лёкко скакали на добры́х коней,

Поехали по городу по Киеву,

Скакали через стену городовую,

Через башню-ту да наугольнюю;

225 Отъезжали они подале во чисто́ поле,

Остановили они да добры́х коней,

Они соходили со добры́х коней,

Становили они белы́ шатры поло́тьняны;

А как ставили они крепких сторожов, да караульщиков,

230 А как двух-то руських могучих-то бога́тырей:

А как перву голову — Гаврила Долгополого,

А другую голову — Олёшеньку Поповича.

Говорит-то старик Илья Муромець:

«Уж вы гой еси, два бога́тыря!

235 А как буду я вам наказ наказывать:

Не побежат ли эти поганыя татаровя —

А как бейте их да до единого,

Не оставлейте их ни единого на се́мяна».

А ка тут скакали богатыри да на добры́х коней,

240 А поехали бога́тыри к силы великия,

Доежжали до той силы великия,

А да как остановили тут добры́х коней.

Говорил-то Илья Муромець, государь да таковы речи:

«А кому, братцы, из нас ехать в середину-матицю

245 Ко тому жа ко поганому Идо́лишшу,

А как с им поздороваться, побрататьсе,

А отсе́кци ему буйна голова́?»

Говорит Самсон-то, сын Иванов, Колыбаёвич:

«Уж ты гой еси, сударь Илья Муромець!

250 Не кому́ ж-то ехать, как тебе, в силу великую,

А отсекци Идо́лишшу буйну голову:

А тебе-то, Ильи Муромцю, во чисто́м поли смерть не писана».

Говорил тут стары́й казак да Илья Муромець:

«Я когда уеду как в силу великую,

255 Зазвенит-то моя сабля вострая,

Заскрипят-то мои плечи богатырськия —

А тогда вы розьезжайте по силушки великия,

А рубите ведь татар да до единого».

Как поехал старо́й-то в силушку великую,

260 А он мнёт-то всё конём силу поганую;

Он доехал до поганого Идо́лишша.

Говорит-то Илья Муромець таковы речи:

«Уж ты здраствуй-ко, поганое Идолишшо!

Я не дам тебе розорить-то города Киева,

265 В полон взеть князя Владимера,

А черьквей-то Божьих под конюшни взеть,

И не дам-то розорить монастыри спасе́ныя».

Тут спроша́ёт поганое Идолишшо:

«Уж ты гой еси, дородьнёй доброй молодець!

270 Ты скажи-тко, какой есть у вас да Илья Муромець?» —

«Я скажу про ста́ра козака про Илью Муромця:

Сколь я толст, велик — столь Илья велик, толст;

Ишше платье мы носим с одного плеча,

А как кушаём да из одной чаши».

275 Говорил тут поганое Идолишшо:

«А кабы был-то вас сла́вён Илья Муромець,

На доло́нь бы посадил, другой — сверьху прижал,

Промежду долонеми одно мокро́ осталосе,

А да я-то ем хлеба по пети пече́й,

280 А вина-то пью да сороковками». —

«Уж ты гой еси, поганое Идолишшо!

У нас-то на Руси у Ивана-свешшенника

А была-то у ёго корова бурая;

Много пила-ела — у ей брюшина лопнула;

285 У тебя, Идолишша, скоро