class="v">Штобы возростом нема́ла и умом сверсна,

А бело́ личё у ей кабы было снегу белого,

А как ясны очи были как у сокола да переле́тного,

20 Чёрны брови как у соболя сибирьского,

А походка была павина, кро́тка речь была бы лебединая?»

Как из-за того стола окольнёго

А ставал тут на резвы́ ноги дородьнёй доброй молодець,

А как тот жо Васька Тороканов Пустоволо́дьёвич;[312]

25 Он подходит-то к царю близёхонько да поклоняитьсе низёхонько,

Говорил-то он да таковы речи:

«Благослови-тко-се, прекрасной царь Иван Окульевич, мне́-ка слово́ сказать,

Не моги меня за слово ка́знить, меня весити». —

«Говори-тко-се, тебе-ка што те надобно;

30 Не буду не садить, не весити». —

«Как я знаю тбе обручьницю да супроти́в тобя,

Супроти́в тобя да хошь не красну девицю:

А как есь в Ерусалими-гради у царя цариця Солома́ниха,

А как столь она прекрасна — такой красоты нигде на свети нет».

35 Говорил тут прекрасной царь Иван Окульёвич:

«Уж ты гой еси, Васька Тороканов Пустоволодьёвич!

Ишше как можно́ у жива́ мужа жона отнять?» —

«Не хитро́-мудро́ жона отне́ть:

Только дай мне-ка че́рной ка́рабель;

40 Привезу-то я царицу тебе Соломаниху

А со разныма со товарами».

Как давал ёму-то че́рной ка́рабель,

Нагрузил ёго товары розноличнима.

Как пошол-то Васька Тороканов Пустоволодьёвич,

45 А приходит он в тот же Ерусалим-от-град,

А приходит, приезжаёт в Ерусалим-от-град,

А во ту пору царя Соло́мана-та в доме не случилосе.

А да ходит Васька, торгуёт товарами, по городу;

А увидяла цариця Соло́мина:

50 «Уж ты гой еси, дородьнёй доброй молодець!

А продай-ка мне товару-ту, какой мне-ка ведь надомно».

Говорит-то Васька таковы речи:

«А приезжай ко мне на че́рной ка́рабель;

Покажу тобе товары цярьськия».

55 А ушол-то Васька на че́рной карабель.

А приехала цариця Соломаниха, —

А да сам он приказал: «Как взойдёт цариця Соломаниха да на чернён карабь,

Выпускайте вы вязки, мечите на́ воду,

Роспускайте паруса белы поло́тьняны».

60 А зашла тут цариця в каюту в карабельнюю

Выбирать товары, каки надобно;

Отвязали тут да вязки да тут верёвки жа,

А метали верёвки на́ воду,

А поднели паруса тонки поло́тьняны,

65 А пошли они да во синё морё.

Закачалсэ их да че́рной ка́рабель;

Ишше тут-то говорит цариця Соломаниха:

«А как што у тя каче́етьсе да че́рной ка́рабель?»

Говорит Васька Тороканов Пустоволодьевич:

70 «Это он всё качаитьсе со старого,

А не можот он да остое́тисе».

А да как набрала она товаров розноличьния,

А как выходила тут из каюты вон на палубу, —

Не увидяла она да всё своей земли:

75 «Охти, мне топерече тошнёшенько!

Я куды топерече деваюсе?»

Говорит-то Васька Торокан Пустоволодьевич:

«Ты молчи-тко-се, прекрасная цариця Солома́ниха!

Я везу-то тебя за прекрасного царя Ивана Окульёва».

80 А да как приходит он во Царь-от-град,

А стречат тут царь Иван Окульевич,

А берёт-то ей да за белы́ руки,

Челуёт ей в уста саха́рныя;

А повёл в свои полаты белокаменны.

85 Как во ту пору, во то время

А приехал царь Соло́ман из чиста́ поля,

А спрошал-то он у своих придворников:

«А как где моя цяриця Соломаниха?» —

«Уж ты гой еси, Соломан-царь премудрыя!

90 Как пришол-то из Цяряграда-то Васька Торокан Пустоволодьевич,

А увёз твою царицю Соломаниху

За прекрасного цяря Ивана Окульёва».

А как скоро он да брал свою да золоту трубу,

Выходил-то на крыльцё косисчято,

95 А кричал он в трубочку-ту золочёную:

«Уж вы гой еси, дружина-я хоробрая!

Уж вы оседлайте своих добры́х коней».

А как дружина не ослышилась;

А седлали, уздали добры́х коней,

100 А скакали они да на добрых коней,

А поехали они к Царю́граду

Да к прекрасному царю Ивану Оку́льёву

Отымать цярици Солома́нихи.

А да как приехали-то ко Царю́граду,

105 Оставлял-то он Соло́ман всё добра коня,

Как ведь сам им говорил да таковы слова:

«Уж вы гой еси, дружины мои хоробрыя!

Составлейте белы́ шатры поло́тьняны,

А караулы ставьте крепкия, всё ведь верныя.

110 Как заиграю я в звончаты́ гусли во перьвой раз,

А да как заиграю во второй након,

А скочите вы всё на добры́х коней,

Поезжайте вы во Царь-от-град;

Заиграю токо в трете́й након,

115 А тогда рубите и старого, и малого,

А хватайте прекрасного Ивана всё Окульёва,

А да хватайте вы Ваську Тороканова,

А цярицю-ту я ведь сам сдёржу».

Как приехал тут Соломан-царь к Ивану Окульёву на широкой двор,

120 Заходил-то он да на красно́ крыльцё.

А да как стречала цяриця Соломаниха:

«Уж ты здрастуй-ко, Соло́ман-царь премудрой жа!

А прости меня да во перьво́й вины:

А увёз меня неволёй Васька Торокан Пустоволо́дьёвич».

125 Она на́чела поить, кормить царя Соломана;

А во ту пору наехал прекрасной царь Иван Окульёвич.

«Куды я топере спречусь жа?»

А как стоит тут у ей высок сундук.

«А замкну-то я тебя топерече в высок сундук».

130 Повалилсэ царь Соломан в сундук-от жа.

А стречала она цяриця Ивана-то Окульёва:

«Уж ты гой еси, душочка мой, прекрасной царь Иван Окульёвич!

Шьто сказали — царь Соломан хитёр-мудёр,

А сидит-то он под гу́зном под бабьим жо!» —

135 «Отмыкай-ко-се да ты сундук-от жа,

Выпускай-ко-се царя Соломана».

Отмыкала она замочки-ти заморськия,

Отпирала она кова́н сундук,

Выпускала царя Соло́мана.

140 «Уж ты здрастуй-ко, премудрой царь Соломан жа!» —

«Уж ты здрастуй-ко, прекрасной царь Иван Окульёвич!

А зачим жо ты у мня увёз да млоду жену?» —

«Как не я увёз, да Васька Тороканов жа».

Говорит-то ёго молода жона:

145 «Уж ты гой еси, прекрасной царь Иван Окульёвич!

Отсеки царю Соломану да буйну голову:

Отойдёт-то царь Соломан своей