той же позе говорит Фея, руки ей не протягивает. — Будем знакомы?

— Будем.

— Хочешь гулять?

— Веди.

***

Потерянная девочка и явившаяся на её немой зов Фея — они гуляют. Гуляют по ночно-вечернему парку. Вот да, тому самому парку аттракционов. Над ветвями деревьев прокинуты мерцающие гирлянды, а с высоких небес мерно падает тихий снег.

И парковая аллея сейчас, с вот этими лампами-фонарями, огоньками меж крон, почти лишённых листвы, шатры и палатки, многоголосье, музыка — это всё напоминает какой-нибудь лагерь, стоянку какую-то, на опушке в большом лесу.

Вот как тот самый праздник, где все собираются и танцуют у большого костра.

Да-да-да, как тот самый праздник на противоположном берегу тихого одинокого озера, чьи просторы теряются в нависшем густом тумане.

Неужели, Мика наконец-то пересекла это озеро? Неужели, она наконец попала на вот тот, тот далёкий, раньше только слышимый, только эхом и отголосками долетавший до её уютной, укромной, качавшейся на мерных волнах лодочки волшебный, манящий праздник?..

Неужели всё именно так? Она здесь, и это всё происходит?..

Аяна добыла себе и Мике по большой-большой, сладкой воздушной вате.

Заверяет, что это лучше, чем леденцы.

… И… Ничего не лучше! Просто другое! Очень липкое — но тоже очень хорошее!

Мика просто сладкой ваты раньше не пробовала. Но ей нравится!

… Но лимонный леденец — вкусней! Вот!

И не то, чтоб они особо о чём-то общаются. Просто вдвоём, тихонечко. Ходят, вот, на опушке этого высокого, густого дремучего леса. Вот эту самую сладкую вату кушают.

А ещё Мика вдруг замирает. Смотрит восторженно — нет, и вовсе не на большой костёр, от которого отбрасываются пляшущие, гарцующие весёлые тени. Нет, лучше — треугольная башня, пирамида — как основа высокая. А на ней, и вокруг неё — медленно крутящееся колесо. С кабинками-лампочками на крышах, которые то нисходят, как маленькие кораблики — то плывут под самые облака!

Лодочки!

Настоящие небесные лодочки! Вот же, вот же! Вот они все! Синие, жёлтые, зелёные, красные — они мерцают, они зовут. Они приглашают её к себе!

Вот-вот особенно та, нисходящая. Коричневенькая такая, и правда, как будто из дерева. И спокойно раскачивается, дрейфует будто на тихой талой воде.

— Хочешь туда? — Аяна становится рядом, кладёт ладонь на плечо девочки.

А та и ответить не может. Кивает только, очень часто и очень сильно.

Она же только... Видела все эти аттракционы. Но и мечтать не смела, что однажды хотя бы побудет так близко к ним.

Фея глаза прикрывает, цокает языком. Берёт Мику под руку. Не тянет и не спешит. Да, вот, действительно — приглашает её с собой.

На причале только заминка.

— Ам… Дашь конфетку свою? Я не то чтобы, но чёт покачивает.

Мика удивляется от такой просьбы: как же так, Фея, которую укачивает высота?

Но ей виднее. Да и… Она и так собиралась ей его подарить.

Судёнышко пришвартовывается. Паромщик-жабка квакает, кланяется, любезно указывает на трап.

Потерянная девочка и боящаяся высоты фея поднимаются на борт маленького воздушного корабля.

***

Мика любит сладости и воспоминания.

Да. Её лимонненький леденец достоин такого вечера.

И лицо у самой такое. Вот как самый-самый уютный смайлик. Как хомячок: «С:».

Вместе со своей феей, они плывут. Мерно покачиваются на мягких волнах — и восходят, восходят всё выше. Над кронами густого-густого леса. Над всеми зверятками, что гуляют, таятся в нём.

Когда-нибудь Мика сюда вернётся. Обязательно познакомится со всеми-всеми здешними обитателями. Быть может даже, с радостью станет одной из них.

Но это потом, когда-нибудь и однажды.

Сейчас — сейчас её вечер. Её личный праздник — и, словно то подтверждая, чуть дальше в небе рассыпается шумный салют. Дробью-осколками, вокруг и повсюду вспыхивают уже не гирлянды, а самые настоящие: зелёные, синие, оранжевые, красные звёздочки — и блики от них отражаются на мягком лице сидящей рядом улыбающейся подруги.

Их тихая лодочка поднимается к облакам — высоко-высоко, вот-вот, к той самой большой луне. К колыбели луны, в её царство.

То самое, которое рядом. Где — средь вод, и не зная границ.

Кондоленция. «Всё начинается с парка…»

Всё начинается с парка.

С весеннего парка, аллеи.

Светлой-светлой аллеи — и скамейки под сенью ивы.

На этой скамейке, в лёгком горошистом сарафане сидит девушка. Она улыбается, держит в ладонях раскрытую книгу. Её глаза прикованы к строкам последней страницы. Последнее предложение… И она закрывает книгу. Откладывает её в свою сумочку, вскидывает руку, смотрит на наручные часы. Оглядывается.

Неужели, она опять пришла раньше и ей опять придётся сидеть и ждать?

Ну так… И не мудрено, чего там.

Не зря же она выбрала прогулять универ: договаривались! Вот и пришла пораньше. Например, чтобы и посидеть-почитать.

Она ведь очень читать любит. В книгах слова такими картинами складываются! Так представляются ярко — руки так и чешутся всех-всех их рисовать.

Девушка улыбается, пожимает плечами. Опять раскрывает сумочку, достаёт свой синий «Бонд», простенькую зажигалку с колёсиком.

Щёлк-щёлк — и даёт огня, затягивается, откидывается на спинку скамейки.

О чём читать любит?

Да о всяком, на самом деле.

О высоких замках и сильных рыцарях, о дамах сердца и девах огня. Сейчас вот про фей читала, монографию Дойля. О девочках, которые встретили лесных жительниц на побережье лесной реки. Из этого могла бы получиться прекрасная сказка! Так и видится: пейзаж такой светлый, в лёгких зелёных, чуть разбавленных салатовыми тонах. Совсем чуть-чуть синего, можно ещё мягкой жёлтой пастели. А вот крылья зарисовать… Чтоб и полупрозрачность, и перепонки, чтоб живые, ещё и в движении…

Ох, доберётся она до мольберта! Уже эскиз представляет, да блокнот с собой не взяла. А стоило б!

Ну и ладно.

Как зовут девушку?

А вот это — вопрос очень правильный. Не какое у неё имя прописано в паспорте, а именно — «как зовут».

Как зовёт, если уж быть совсем точной.

Кстати, вот и он, тот самый, который её зовёт. Как обычно, растрёпанный и запыхавшийся, в пыльных брюках, рубашке мятой. Вспотевший весь, выдыхает.

— Да присядь ты, — девушка смеётся, ладонью хлопает по сиденью. — Давай сюда, — помогает, берёт нетяжёлый чёрный чехол, в котором гитара покоится.

— Да, блин, — парень прыснул, затылок чешет. Да, опускается рядом. — Перерыва вот-вот дождался — и к тебе сразу.

— И