Ю. М. Воронцов, В. А. Меримский[1082]), под влиянием огромного потока информации, идущей прежде всего от спецслужб, у Л. И. Брежнева сложилась твердая убежденность, что Х. Амин — враг, который обязательно переметнется к США, и «уже в январе Афганистан превратился бы во враждебный для Советского Союза плацдарм».

Тогда же, в конце октября 1979 года, было принято решение послать в Кабул нового посла и нового главного военного советника, чьи кандидатуры лично обсуждали Л. И. Брежнев и М. А. Суслов[1083]. И уже в конце ноября в кресло А. М. Пузанова сел многолетний первый секретарь Татарского обкома Фихрият Ахмеджанович Табеев, а в кресло Л. Н. Горелова — заместитель командующего Забайкальским округом генерал-полковник Султан Кекезович Магометов, которого перед отлетом в Кабул лично инструктировал Ю. В. Андропов.

Между тем сам Л. И. Брежнев, вероятнее всего, все еще не решил, что же делать с Афганистаном, и в сентябре-октябре 1979 года не раз обсуждал эту тему с военными, в частности с начальником Генерального штаба маршалом Н. В. Огарковым и тем же генерал-лейтенантом Л. Н. Гореловым. Они, как и другие военачальники, в том числе два первых заместителя начальника Генерального штаба генералы армии В. И. Варенников и С. Ф. Ахромеев, заместитель министра обороны, главком Сухопутных войск генерал армии И. Г. Павловский и глава Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск генерал-лейтенант В. А. Меримский, были убеждены в нецелесообразности ввода наших войск в Афганистан[1084]. Кроме того, против подобного шага выступали заведующий мидовским Отделом стран Среднего Востока В. К. Болдырев и первый заместитель министра иностранных дел Г. М. Корниенко и директора двух главных «консультативных контор» обоих Международных отделов ЦК — ИМЭМО и Института востоковедения АН СССР — О. Т. Богомолов и Е. М. Примаков[1085]. Но, судя по брежневскому дневнику, уже 3–4 декабря Ю. В. Андропов, дважды встречавшийся с генсеком, убедил его в неизбежности такого шага. А через неделю, вечером 10 декабря, прошло решающее заседание Политбюро по «Афиностану»[1086].

Надо сказать, что ряд историков (М. Ф. Полынов, В. С. Брачев) относительно недавно высказали мнение, что последней каплей, которая подвигла Москву принять решение о вводе войск в Афганистан, «стало решение Совета НАТО о размещении американских ракет средней дальности в пяти странах Западной Европы», принятое им 12 декабря, и поэтому «неслучайно именно 12 декабря 1979 года в Кремле» и было принято зеркальное решение[1087]. Но, как явствует из брежневского дневника и «Записей» секретарей его приемной, заседание Политбюро ЦК, где принималось данное решение, проходило в кабинете генсека вечером 10 декабря, а оформлено оно было действительно 12 декабря как раз под предполагаемое решение НАТО по «евроракетам»[1088]. Об этом, кстати, писала немецкая исследовательница С. Шаттенберг, поэтому такого рода построения В. С. Брачева и М. Ф. Полынова не выдерживают критики[1089].

Как теперь стало известно, решение о вводе наших войск в Афганистан было принято на основании записки под названием «К положению в “А”», которая из соображений сверхсекретности была не напечатана, а написана от руки членом Политбюро ЦК К. У. Черненко в одном единственном экземпляре. В этом предельно лапидарном документе содержалось всего два пункта: «1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные тт. Андроповым Ю. В., Устиновым Д. Ф., Громыко А. А. Разрешить им в ходе осуществления этих мероприятий вносить коррективы непринципиального характера. Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в Политбюро. Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю. В., Устинова Д. Ф., Громыко А. А. 2. Поручить тт. Андропову Ю. В., Устинову Д. Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий»[1090].

Надо заметить, что состав участников заседания не совсем совпадает с перечнем подписантов этого решения. По мнению редакторов брежневского дневника, основанных на «Записях секретарей приемной Л. И. Брежнева», вечером 10 декабря в его кабинете собрались восемь членов Политбюро — Ю. В. Андропов, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов, К. У. Черненко, А. П. Кириленко, М. А. Суслов, В. В. Гришин и А. Я. Пельше — и три кандидата в члены Политбюро — Б. Н. Пономарев, М. С. Соломенцев и В. В. Кузнецов[1091]. Однако, по мнению М. Ф. Полынова, на этом же заседании присутствовал еще и Н. А. Тихонов, но отсутствовали все кандидаты в члены Политбюро. Именно эти 10 человек и подписали решение о вводе наших войск в Афганистан. А затем 25–26 декабря под этим решением подписались еще два члена и один кандидат в члены Политбюро — В. В. Щербицкий, Д. А. Кунаев и Б. Н. Пономарев. Таким образом, этот документ не подписали только два члена Политбюро — А. Н. Косыгин и Г. В. Романов[1092]. Генерал армии В. И. Варенников утверждал, что премьер-министр страны сделал это сознательно, поскольку всегда выступал против данного решения. А вот почему руководитель Ленинградской парторганизации не поставил свою подпись под этим документом — непонятно до сих пор. Тогда же, 25 декабря 1979 года, Министерство обороны и КГБ СССР приступили к непосредственной реализации принятого решения, начав ввод советских войск и подразделений спецслужб на территорию Афганистана.

Надо сказать, что у высшего советского руководства имелись все законные основания для ввода войск в Афганистан на основании «Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между СССР и ДРА», подписанного еще 5 декабря 1978 года. Но еще более важным основанием, как полагают целый ряд историков, можно считать просьбы официального афганского руководства о вводе войск, которых было то ли 19, то ли 11, причем не только от Н. М. Тараки, но и от Х. Амина[1093].

Между тем уже 26 декабря, на следующий день после начала ввода войск, на даче Л. И. Брежнева было созвано узкое совещание с участием А. А. Громыко, Ю. В. Андропова, Д. Ф. Устинова и К. У. Черненко, где была обсуждена записка «О наших шагах в связи с развитием обстановки вокруг Афганистана»[1094]. А 27 декабря она была одобрена на заседании Политбюро, где приняли решение подготовить для подписания с новым руководством в Кабуле новый межгосударственный «Договор об условиях пребывания советских войск на территории ДРА», который был ратифицирован обеими сторонами 5 апреля 1980 года. Затем в середине января 1980 года газета «Правда» опубликовала интервью Л. И. Брежнева, в котором он выделил две главные причины ввода наших войск в Афганистан: установление там террористической диктатуры X. Амина, который «захватив власть, развернул жестокие репрессии против широких слоев афганского общества…, на которые опиралась апрельская революция», и возникновение реальной опасности на южных границах СССР в случае ввода американских войск в Афганистан. В конце июля того же года Пленум ЦК на основании доклада А. А. Громыко принял Постановление ЦК «О международном положении и внешней политике Советского Союза», где было особо подчеркнуто, что «Пленум ЦК полностью одобряет принятие мер по оказанию всесторонней помощи Афганистану в деле отражения вооруженных нападений и вмешательства извне, цель которых — задушить афганскую революцию и создать проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южных рубежах СССР»[1095].

Непосредственно подготовка к вводу войск была начата еще 13 декабря, когда по указанию министра обороны СССР маршала Д. Ф. Устинова была создана Оперативная группа Министерства обороны по Афганистану во главе с генералом армии С. Ф. Ахромеевым, приступившая