тебе хочется сломать его – ломай! Однако не нужно срывать на нем свой гнев! Или вот кубки и блюда! Они предназначены для того, чтобы в них наливали напитки или клали яства. Но если тебе нравится бить посуду – бей, только не нужно делать это из злобы! Любовь к вещам в этом и заключается.

– В таком случае дай мне веер, я его сломаю, – сказала Цин-вэнь. – Я больше всего люблю треск.

Бао-юй засмеялся и протянул Цин-вэнь свой веер. Она разломала его на две части и засмеялась.

– Великолепно! – воскликнул Бао-юй. – Ломай еще, но только так, чтобы треск был погромче!

– Перестань безобразничать! – раздался в этот момент голос подошедшей к ним Шэ-юэ.

Бао-юй вскочил с места, выхватил из рук Шэ-юэ веер, и, протянув его Цин-вэнь, сказал:

– Вот, ломай!..

Цин-вэнь взяла веер, сломала его на несколько кусков, и они с Бао-юем снова засмеялись.

– Что это значит? – удивилась Шэ-юэ. – Зачем вы забрали мою вещь и сломали ее ради развлечения?!

– Открой ящик и выбери себе другой веер! – с улыбкой предложил Бао-юй. – Подумаешь, какая ценность!

– Ты бы уж вынул сразу все веера, и пусть она ломает! – посоветовала Шэ-юэ.

– Прекрасно, принеси их! – воскликнул Бао-юй.

– Я не могу сделать такой глупости! – заявила Шэ-юэ. – Но если ей хочется, пусть несет сама – у нее руки не отсохли!

Услышав это, Цин-вэнь опустилась на тахту и сказала:

– Сейчас я устала, а завтра буду ломать снова.

Бао-юй засмеялся.

– Древние говорили: «Одну улыбку трудно купить и за тысячу золотых!» – сказал он. – Ну а сколько могут стоить несколько сломанных вееров?

Затем Бао-юй стал звать Си-жэнь. Она только что переоделась и вышла к нему. В это время девочка-служанка Цзя-хуэй пришла убирать обломки вееров. Наступил уже вечер, все наслаждались прохладой. Но об этом мы рассказывать не будем.

На следующий день, когда госпожа Ван, Бао-чай, Дай-юй и другие сестры собрались в комнате матушки Цзя, вошла служанка и доложила:

– Приехала старшая барышня Ши Сян-юнь!..

Вслед за тем действительно вошла Сян-юнь, сопровождаемая целой толпой служанок. Бао-чай, Дай-юй и сестры бросились встречать ее. Они не виделись уже больше месяца, и потому, разумеется, встреча была очень радостной.

Войдя в комнату, Сян-юнь справилась о здоровье матушки Цзя, затем поздоровалась с остальными.

– День сегодня жаркий, ты сняла бы верхнее платье, – посоветовала ей матушка Цзя.

Сян-юнь встала и начала раздеваться.

– Зачем было так одеваться? – спросила госпожа Ван.

– Тетя велела. Разве я оделась бы так? – ответила Сян-юнь, картавя.

– Вы не знаете, тетушка, – сказала Бао-чай, обращаясь к госпоже Ван, – она больше всего любит одеваться в чужие платья. Помните, в третьем или четвертом месяце прошлого года, когда Сян-юнь жила здесь, она надела халат брата Бао-юя, его туфли и подпоясалась его поясом? На первый взгляд – вылитый Бао-юй, только у нее в ушах были серьги. Потом она встала за стулом, и бабушка позвала: «Бао-юй, иди сюда, да только осторожнее, иначе зацепишься за лампу, и пыль с ее бахромы засыплет тебе глаза». А она только улыбалась и продолжала стоять на месте. Все не выдержали и рассмеялись. Бабушка тоже засмеялась и заметила: «Переодетая мальчиком, она еще красивее!»

– Да это что! – вмешалась в разговор Дай-юй. – Вот в первом месяце позапрошлого года, когда она приезжала к нам на два дня, вышло еще интереснее! Как раз шел снег, а бабушка с тетей только что возвратились из кумирни, куда они ездили поклониться табличкам предков[116]. Когда они переодевались, бабушка повесила здесь в комнате красный шерстяной плащ. Сян-юнь тайком нарядилась в него, отчего стала казаться выше и больше, подпоясалась поясом, а затем вместе со служанками побежала на внутренний дворик лепить снежного человека. Но там она упала и вся перемазалась в грязи!

Все живо вспомнили этот случай и засмеялись. Бао-чай, обращаясь к кормилице Чжоу, спросила:

– Ваша барышня сейчас все так же балуется, как прежде?

Кормилица улыбнулась.

– Пусть балуется, – сказала Ин-чунь, – мне только не нравится, что она слишком болтлива. Никогда не видела человека, который разговаривал бы даже во сне, как она! Все время что-то бормочет или смеется. И откуда у нее только слова берутся!

– Сейчас она, наверное, исправилась, – заметила госпожа Ван. – Недавно у нее были смотрины, скоро должны у нее появиться свекор и свекровь. Разве может она до сих пор вести себя таким образом?

– Ты немножко поживешь у нас или скоро уедешь? – спросила у Сян-юнь матушка Цзя.

– Разве вы не видите, почтенная госпожа, что она привезла с собой все свои платья? – заметила кормилица Чжоу. – К чему было б это делать, если б она не собиралась здесь пожить?

– Бао-юя нет дома? – поинтересовалась Сян-юнь.

– Она ни о ком не думает, кроме Бао-юя! – воскликнула Бао-чай. – Если и теперь они будут играть вместе, ясно, что она все еще не покончила с баловством.

– Вы уже взрослые, не нужно называть друг друга детскими именами, – сказала матушка Цзя.

В этот момент на пороге появился Бао-юй.

– Сестрица Сян-юнь приехала? – был его первый вопрос. – Почему ты не приехала третьего дня, когда за тобой посылали?

– Бабушка просила, чтоб вы не называли друг друга детскими именами, а он опять за свое! – воскликнула госпожа Ван.

– У твоего брата есть одна очень интересная вещь, которую он хочет тебе подарить, – заметила как бы между прочим Дай-юй, обращаясь к Сян-юнь.

– Какая? – заинтересовалась та.

– Ты ей не верь! – с улыбкой воскликнул Бао-юй. – Мы с тобой не виделись всего несколько дней! Как ты подросла!

– Как поживает Си-жэнь? – спросила Сян-юнь.

– Хорошо, – ответил Бао-юй, – спасибо, что ты о ней вспомнила.

– У меня для нее кое-что есть, – продолжала Сян-юнь, вытаскивая завязанный в узелок платочек.

– Что? – спросил Бао-юй. – Лучше б ты привезла ей пару резных колец из камня с красными прожилками, какие ты недавно присылала.

– А это что? – улыбнулась Сян-юнь.

Она развязала узелок, и в нем оказалось четыре точно таких же кольца, о которых говорил Бао-юй.

– Вы поглядите на нее! – воскликнула Дай-юй. – Ведь ты же только третьего дня присылала нам подарки! Разве не было бы меньше хлопот с тем же самым слугой прислать эти кольца и для Си-жэнь? Зачем понадобилось привозить их самой? Я уже было подумала, что у тебя здесь какое-то чудо, а оказывается, это кольца! Ну и глупая же ты!

– Сама глупая! – с улыбкой возразила Сян-юнь. – Послушайте, как было дело, и судите, кто из нас глуп. По одному взгляду на подарки, которые я прислала, можно было понять, что они предназначаются для барышень. А если бы я вздумала посылать с тем