же слугой и эти кольца, мне нужно было бы объяснять ему, что это для такой-то девушки, а это для такой-то. Если бы посыльный оказался понятливым, еще ничего, но он был глуп и мог все перепутать. У меня не было возможности послать девушку, как же я могла мальчишке сообщить имена девочек! Вот я и привезла сама. Что тут непонятного?

С этими словами она разложила кольца, и добавила:

– Это для Си-жэнь, это для Юань-ян, это для Цзинь-чуань, а это – для Пин-эр. Всего четыре имени, но мальчик-слуга не смог бы точно их запомнить.

– Теперь действительно ясно! – воскликнули все, рассмеявшись.

– Ловко она умеет говорить, – улыбнулся Бао-юй, – в этом никому не уступит!

– Если б она не умела так ловко говорить, разве она была бы достойна носить «золотого цилиня»? – с усмешкой обронила Дай-юй, встала и покинула комнату.

Никто не обратил внимания на ее слова, кроме Бао-чай, которая, прикрыв рукой рот, незаметно улыбнулась. Бао-юй уже начал раскаиваться, что опять сказал не то что следовало, но, поглядев на Бао-чай, сам невольно улыбнулся. Бао-чай, заметив, что Бао-юй смеется, встала и отправилась к Дай-юй поболтать.

В это время матушка Цзя сказала Сян-юнь:

– Выпей чаю, отдохни, а потом навестишь своих золовок. В саду сейчас прохладно, можешь погулять там с сестрами!

Сян-юнь кивнула, завернула в платок три кольца, немного отдохнула и собралась пойти навестить Фын-цзе. Мамки и девушки-служанки толпой последовали за нею. Сян-юнь зашла к Фын-цзе, поболтала с ней, затем отправилась в «сад Роскошных зрелищ». Здесь она побывала у Ли Вань, после чего направилась во «двор Наслаждения розами» искать Си-жэнь.

– Можете за мной не ходить, – обернувшись на ходу, сказала она служанкам. – Лучше навестите своих родственников, со мной останется только Цуй-люй.

Служанки повиновались ей и разбрелись кто куда: одни пошли повидаться со своими золовками, другие – поболтать с невестками. Сян-юнь и Цуй-люй остались вдвоем.

– Почему не распустился этот лотос? – вдруг удивленно спросила Цуй-люй.

– Время не пришло, – ответила Сян-юнь.

– Он точно такой же махровый, как у нас дома в пруду, – продолжала Цуй-люй.

– Наши лотосы лучше этих, – возразила Сян-юнь.

– Вон там, на той стороне, у них растет гранатовое дерево, – промолвила Цуй-люй, – ветви его расходятся вширь четырьмя или пятью слоями, и со стороны оно напоминает многоэтажную пагоду. Такие высокие гранатовые деревья встречаются редко!

– Цветы и травы – как люди, – заметила Сян-юнь, – они пышно разрастаются там, где достаточно воздуха и влаги.

– Не верю! – решительно заявила Цуй-люй. – Если это так, почему я никогда не видела человека, у которого выросла бы вторая голова?

Сян-юнь невольно улыбнулась:

– Я же предупреждала тебя не заводить со мной глупых разговоров! Но ты никак не можешь удержаться! Что мне на это ответить? Все, что существует между небом и землей, порождается взаимодействием «инь» и «ян»[117]. Все прямое и кривое, красивое и отвратительное, все изменения и превращения в природе возникают и совершаются под влиянием этих двух сил. Если в мире рождается даже что-нибудь необычное, это не меняет существа дела.

– Значит, весь мир, начиная с момента его сотворения и поныне, представляет собой определенное соотношение «инь» и «ян»? – спросила Цуй-люй.

– Дурочка! – засмеялась Сян-юнь. – Совсем чушь говоришь. Что значит «определенное соотношение»? Силы «инь» и «ян» неразрывно связаны друг с другом и представляют собой как бы единое целое: исчезновение «ян» влечет за собой возникновение «инь», исчезновение «инь» порождает «ян». И это не значит, что если «инь» исчезнет, на его месте появится какое-то другое «ян», или на месте исчезнувшего «ян» возникает какое-то новое «инь».

– Весь этот вздор меня прямо-таки убивает! – воскликнула Цуй-люй. – Что собой представляют «инь» и «ян», если у них нет ни вида, ни формы? На что они похожи? Объясните мне, пожалуйста, барышня!

– «Инь» и «ян» – невидимые жизнетворные силы, – принялась пояснять Сян-юнь, – но, образуя что-нибудь, они принимают формы. Вот, например, небо представляет собой «ян», а земля – «инь», вода относится к «инь», а огонь – к «ян», солнце – к «ян», а луна – к «инь».

– Да, да! – радостно вскричала Цуй-люй. – Теперь я поняла! Вот, оказывается, почему солнце называется «тай-ян», а луну гадатели именуют чем-то вроде «звезды Тай-инь»!

– Амитофо! – облегченно вздохнула Сян-юнь. – Наконец-то!..

– Хорошо, пусть все это так, – не унималась Цуй-люй. – Но неужели комары, блохи, москиты, цветы, травы, черепица, кирпич и все остальное тоже состоит из «инь» и «ян»?

– А как же? К примеру, древесный лист – в нем тоже есть «инь» и «ян»; его верхняя сторона, обращенная к солнцу, будет «ян», а нижняя, обращенная к земле, – «инь».

– Вот оно что! – закивала головой Цуй-люй. – Теперь мне понятно. Но вот вы держите в руке веер – где у него «инь» и где «ян»?

– Лицевая сторона «ян», оборотная – «инь», – ответила Сян-юнь.

Цуй-люй только качала головой и улыбалась. Ей захотелось спросить о других вещах, но сразу ничего не приходило на ум. Вдруг ее взгляд упал на «золотого цилиня», висевшего на поясе Сян-юнь, она радостно улыбнулась и спросила:

– Барышня, неужели и у цилиней есть «инь» и «ян»?

– Разумеется. Не только у цилиней, но и у всех других животных и птиц самцы относятся к «ян», самки – к «инь».

– А ваш цилинь – самец или самка?

– Какие тут могут быть «самцы» и «самки»! – возмутилась Сян-юнь. – Опять вздор несешь!

– Ну ладно, – согласилась Цуй-люй. – Вот у вещей имеется «инь» и «ян», а у людей?

– Негодница! – выругалась Сян-юнь. – Уходи, а то совсем язык распустила!

– Что я такого сказала? – удивилась Цуй-люй. – Неужто в этом есть что-нибудь такое, чего мне нельзя знать? А впрочем, я и сама догадалась и больше не буду у вас спрашивать. Только не ругайте меня!

– О чем ты догадалась? – хихикнула Сян-юнь.

– О том, что вы относитесь к «ян», а я – к «инь», – ответила та.

Сян-юнь рассмеялась, прикрывая рот платочком.

– Чему вы смеетесь? – недоумевала Цуй-люй. – Ведь я права!

– Конечно права! – согласилась Сян-юнь.

– Все говорят, что хозяева – «ян», а слуги – «инь», – продолжала Цуй-люй, – неужели я не способна понять такой простой истины?

– Ты ее прекрасно поняла! – с улыбкой подтвердила Сян-юнь.

В этот момент они проходили мимо решетки роз, и Сян-юнь заметила в траве что-то блестящее. Ей показалось, что это золото, она указала на предмет пальцем и велела Цуй-люй:

– Поди погляди, что там?

Цуй-люй поспешно подбежала, подняла что-то с земли и радостно воскликнула:

– Вот теперь можно разобраться, где «инь» и где «ян»!

С этими словами ее взгляд снова скользнул по цилиню, висевшему на поясе Сян-юнь.

– Что