А я, да и другие ветераны, выходившие на перекур с мрачными мордами, мы – видели.

И касалось это отнюдь не побед.

Чем сильнее трубили с экранов о героизме флота, тем больше значков, обозначавших на карте миры людей, гасли, исчезая из поля зрения. И, что хуже всего, потерянные системы просто вычёркивались из списка, не удостаиваясь и малейшего упоминания в сводках новостей.

Мы, ветераны, к числу которых я себя причислял, подобные моменты не обсуждали, прекрасно понимая, что у стен есть уши, да и попробуй кто-либо из нас открыть глаза молодым – не поймут, покрутят пальцем у виска, в лучшем случае, а в худшем – обвинят в пораженческом настроении, хрен после отмоешься.

Так что мы – молчали, ожидая перевода в действующий флот. А там видно будет – кому что на роду написано.

* * *

Сами занятия, можно сказать, проходили спокойно. Не скажу за других, а мне даже нравилось дремать под речи агитатора, механически кивая головой каждый раз, когда он повышал голос, возвещая очередную истину, должную настроить всех присутствующих на патриотический лад. Как по мне, то всё это было излишним, скажу даже более – вредным.

Почему?

Поясню.

Наши мальчишки, и без того рвавшиеся в бой, теряли последние крохи разума, воспламенённые грамотно построенными речами и роликами. Глядя на них, я только качал головой, мысленно, конечно. Эмоции в бою – роскошь. Азарт, гнев, страх – поддайся им и считай себя покойником. И не то страшно, что тебя собьют – плевать, ресалки работают, а то, что ты, бездарно сдохнув, подведёшь своих товарищей, ну и так далее, чего тут объяснять, и так всё ясно.

Но речи были хороши, не спорю. Порой и у меня сжимались кулаки, когда наш оратор принимался расписывать зверства земноводных. Головой-то я понимал, что всё услышанное – бред, но вот душой, слушая мастерскую игру эмоций и тона, нет-нет, да пробивало даже меня.

Выход был один – не слушать.

И вот тут – сон, самый обычный, знакомый любому курсанту, стал моим спасением.

Внимательно нахмурившись и засунув в рот, словно от волнения, кончик карандаша, я дремал все долгие часы, отведённые расписанием на агит-занятия.

Однако не надо думать, что наш агитатор был новичком, которого так легко провести. Нет, это был тёртый калач, и стоило мне задремать в первый раз, как он, выждав для верности с десяток минут, обрушился на меня, желая преподать урок, как и зарвавшемуся ветерану, так и молодёжи, и без того слушавшей его раскрыв рты.

– Пилот Светозаров! Встать! – Рявкнул он в тот момент, когда я чувствуя сладкую истому освобождал от излишков одежды одну из своих спутниц с Радуги.

– Я! – Вскакиваю, не дожидаясь толчка бдительного товарища, сидящего рядом.

– Спите?

– Никак нет, господин инструктор! – Вытягиваюсь по стойке смирно: – Весь внимание, господин инструктор!

– Что? Правда? – Победно ухмыльнувшись, он направляет мне в грудь свою указку.

– Так точно!

– А скажите, Светозаров, – ухмылка на его ширится, живя своей жизнью: – О чём я только что говорил?

Агитатор доволен. А как же – сейчас залётчик должен смешаться, покраснеть и пытаться лепетать какой-то несвязанный бред, в тщетной попытке обелить себя.

А вот фиг тебе! Не на того попал!

– Рвать жаб! Господин инструктор! – Выпячиваю грудь и, закачав в себя побольше воздуха, выкрикиваю ответ, едва ли не громче него:

– Везде! В пустоте и на поверхности! Бортовым оружием и личным! Нет его – руками, зубами – всем, чем природа одарила нас! Рвать! Жечь! Истреблять! Точно так, как вы и говорили, господин инструктор! На…

– Эээ… Довольно, пилот, – победная улыбка сползает с его лица: – Ваше эээ… Рвение похвально, Светозаров. Но я не об этом говорил.

– Так я про суть, господин инструктор! Про смысл нашей жизни! Про то – ради чего мы все…

– Садитесь, пилот, хорошо.

– Есть! – падаю на своё место и немедленно возвращаясь мыслями к красотке, всё ещё слишком одетой.

Более, наш агитатор, меня не дёргал, предпочитая отлавливать менее расторопных товарищей, рискнувших пойти по моему пути. Кто-то попадал в его сети, начиная виноватым тоном мямлить что-то невразумительное, кто-то пытался подражать мне, но, признаюсь, я за всем этим не следил, заготовив в голове новые комбинации ответов.

* * *

В таком, большей частью дремотном состоянии, я и провёл всё время, отведённое нам на моральную подготовку. Не могу сказать, что сильно страдал. Еда были приличной, койки в меру мягкими, жужжанье агитатора – терпимым. Вот честно – я б не отказался и дальше так жить, если бы только не мысли о своих товарищах на крейсере и нашей базе.

Начну с нашей базы. Так проще, потому как рассказывать о ней особо и нечего.

* * *

Не спорю, с ней нам повезло.

Довольно крупный астероид, в котором инженеры Империи пробили массу ходов и помещений был идеален для долгосрочной базы. Лёд, смёрзшиеся газы, всё это легко решало проблемы дыхания и всего прочего, вплоть до орошения теплиц, так же обнаруженных в недрах каменюги. Исправны были и механизмы – что шлюз с доком и ремонтными манипуляторами, что системы защиты и всё прочее – реакторы, радары, освещение, всё, совершенно всё было исправно и завелось с первой попытки, приведя Свенна в состояние радостного изумления.

Но на этом, к сожалению, плюсы нашей базы и заканчивались.

Минус, и при том, огромный, заключался в том, что она была пуста.

Совершенно.

Склады, тянувшиеся в теле каменюги на добрый десяток километров, были пусты. Не было ничего – даже стеллажей, на которые можно было сгрузить добытые нами трофеи. Тоже самое касалось и всего остального – не было мебели, даже примитивных армейских коек, теплицы зияли провалами ящиков для почвы, и только боевые места исправно моргали огоньками активированных систем, развернув в нашу сторону мягкие объятья операторских кресел.

Выжить здесь было можно.

Жить – нет.

* * *

Именно по этой причине я и решился на операцию, описанную в самом начале. Базу следовало обживать, а со средствами у нас были проблемы. Мои планы были построены с размахом. Получив деньги и потратив некоторую часть на создание уютного гнезда – достаточно уютного, конечно, без всяких там излишеств, я собирался поднять чёрный флаг и отправиться на торговые пути, грабя транспорта.

Зачем?

Конечно же ради ещё большего бабла. Нелогично, верно?

Но, не всё так просто. Деньги – кровь войны, говорил неизвестный философ древности. А война у меня была, и у неё было имя.

Древний.

Нет, про него я не забыл, как и про то, что он обещал. В этой части мои планы не изменились.