Впрочем, брови он хмурил для порядка. Была середина серого буднего дня, отчего посетителей было мало. Пока мало.

Наплыв будет к вечеру, когда приостановят свой ритм консервные заводы, отпуская от своих терминалов работяг, а пилоты планетарных транспортников поставят корабли на парковку, вот тогда да, тогда Али будет мухой носится меж столиков, а он сам и взмокнет спешно наполняя кружки, и устанет кланяться, приветствуя завсегдатаев.

Так было вчера, позавчера, неделю назад, так будет и завтра – "Гнутое Сопло" было популярным местечком. Да, так будет, кивнул было своим мыслям Эдмонд и уже хотел было продолжить раздумья о природе мироздания, в центр которого был помещён его бар, как громкий стук нарушил плавное течение его мыслей.

* * *

Звук исходил от столика, занятого вольняшкой – пилотом, не связанного какими-либо обязательствами и предпочитавшего действовать на свой страх и риск. Да, не засовывать голову в корпоративное, или иное ярмо, было смело и это, без сомнений, заслуживало уважения.

Но, одновременно с предыдущим, подобная публика, требовала и особого внимания в виду частого отсутствия средств в кармане. Одно дело, когда тебе, при любых раскладах, гарантирована копеечка от больших дядей, и совсем другое, когда удача отвернётся прочь, превращая вроде бы ценный груз в кучу мусора, за утилизацию которого тоже надо платить.

Так что да, честь и хвала смелости вольных, но заказ извольте оплатить вперёд.

* * *

Да, звук был рождён именно вольняшкой, вернее его головой, бессильно упавшей на столешницу из настоящего дерева, привезённого сюда со второй, землеподобной планеты этой системы. Столами, как и стойкой, вырезанной из цельного ствола, Эдмонд гордился особо, а потому, прежде чем выбраться в зал, он тщательно протёр верх стойки и осторожно, без резких движений, поставил на неё сверкавшую чистотой кружку.

Только после этого в его руках оказалась аптечка, вынутая из недр стойки, и только тогда он двинулся к вольняшке, подле которого приплясывал Али.

Приплясывал?

Брови Эдмонда приподнялись, когда он убедился, что с его официантом, действительно происходит нечто странное. Али, казалось, и вправду плясал, шипя нечто неразборчивое и широко размахивая руками, словно схватил ими раскалённую сковороду со срочным заказом.

Угу, кивнул своим мыслям бармен.

Было такое.

Дурашка хороших чаевых захотел и схватил. А мне медикам платить пришлось. И охране труда – как же! Производственная травма! Дебил жадный! Убил бы! Всех!

Кого именно необходимо убить – для обретения спокойствия, ему додумать не удалось – подскочивший к нему Али, не переставая шипеть от боли, принялся неразборчиво шептать на ухо, перемежая слова общего языка с родным диалектом:

– Я его, хам-мар раси, поднять, ай…шшшшш, – прервался он, яростно дуя на ладонь: – Поднять хотэл. А он – как абрико шай! Горячий! Бэлый, мокрый и горячий! Туки! Шоб его шайтан за…

– Заткнись! – Поставив ящичек аптечки на стол, Эдмонд оттолкнул Али в сторону, успев заметить чистую, не тронутую ожогами кожу ладоней.

Таааак. Симулировать вздумал? Надеешься, что я карманы летуна обчищу – ради компенсации тебе? Ну я тебе устрою, сам ты макака, туки по-вашему, ты недоделанный! Или ты думаешь, что я, за столько лет твоё бла-бла-бла не выучил?!

– На место иди, – толкнул он Али прочь, откладывая расправу с симулянтом и наклоняясь над пилотом.

Хм… От того и вправду несло жаром, словно парень не сидел за столиком, а весь прошлый час пропекался в сауне, выкрутив температурный вентиль на максимум.

Ещё более странным было то, что когда ладонь Эдмонда опасливо коснулась щеки, то кожа, чуть кольнувшая его щетиной, была холодной.

Нет, не так. Она была тёплой, как и положено здоровому человеку, но, при этом, контрастно холодной на фоне окружавшего тело жара.

– А ну-ка… – наклонившись над телом, лицо и руки больно обдало жаром, он потянул парня к спинке стула, желая усадить, но, тот неожиданно дёрнулся и застонал, явно приходя в сознание.

– Очнулся? – Чуть отступив, Эдмонд тряхнул его за плечо и замер – странно, но опаляющего жара больше не было.

– Ты как? Что с тобой?

– Где… Где я? – Парень, оттолкнувшись руками от стола, выпрямился, окидывая помещение взглядом:

– Где? Куда я попал?

– Система LHS 318. Ты на орбиталке. Платформа "Щедрый Лангуст". Территория Федерации. А это мой бар, – Эдмонд обвёл помещение рукой и тут же пододвинул к пилоту недопитую им кружку пива:

– Пей, это тебе сейчас лучше всяких лекарств будет.

– Федерация?

– Да.

– А президент сейчас кто?

– Как кто? Захарий Хадсон, наш президент, уже… – Эдмонд смолк видя как по лицу пилота растекается довольная улыбка.

– До…ма… – едва слышно прошептал он, но бармен услышал, а услышав, принял слова пилота как должное.

– Конечно дома, пилот! – Хлопнул он его по плече, испытывая облегчение, что всё обошлось.

– Дома! Федерация – наш дом, Захарий – отец, а Фелисия – мать! Это тебе не Империя, где граф на князе сидит и друг на друга гадит!

– Да… Точно, – Продолжавший улыбаться парень откинулся на спинку стула, и на его груди стала заметна небольшая пластина, заменявшая вольняшкам эмблему корпорации, или торгового альянса.

"Кмдр Поп", бросив быстрый взгляд прочитал Эдмонд, но хоть и был закоренелым атеистом не стал комментировать. К чему? Каждый по-своему с ума сходит. Поп, так поп, мне-то что. Да и чего связываться? Ясно же – переработал парень, таская грузы, вот его и скрутило. Что ж, бывает и хуже, этот вон, только скачком температуры, да обмороком отделался.

– Ты вот что, коммандер, – подмигнул он пилоту со странным позывным:

– Пиво будешь? За счёт заведения?