Но чем дольше я смотрела на грязную чашку, тембольшее волнение испытывала. Во время мигрени Дану тошнит, она даже воду непьет, не говоря уж о кофе. Значит, если она полакомилась арабикой, головнаяболь уже отступила. Но тогда у Даны не было необходимости высовываться из окна– удушье у нее бывало только во время приступа…

Я прикусила губу и еще раз внимательно осмотрелакомнату. В спальне царит абсолютный порядок. Книги на полке подобраны поавторам, кровать застелена серым пушистым пледом, на подушках расправленынаволочки с кружевами, на краю сложена теплая пижамка, голубая, со смешнымрисунком. Дана уверяет, что она помогает ей при болезни. Гарибальди обожаеткрасивое белье, но в момент недуга надевает фланелевую рубашку с мишками,старую, застиранную. Когда-то мы вместе купили ее на вещевом рынке. Помнится, яприобрела розовый халат с кошками, а Данка… Минуточку!

Я вскочила из кресла. Как же я ошиблась! Дана,одетая в пижаму, должна была лежать в кровати. Именно так она пережидаетмигрень. Когда моя подруга ощутила приступ удушья, она доползла до окна,распахнула его, высунулась, на секунду потеряла сознание и упала вниз. Еслиситуация складывалась подобным образом, то вопросов нет. Но пижама сложена,постель заправлена. Может, события развивались иначе? Дана начала задыхаться,но, будучи человеком патологически аккуратным, она предварительно заправилакойку, переоделась, сложила пижаму, расправила кружевную кайму у наволочек,добрела до окна, потеряла сознание и вывалилась в сад… Но почему, успев навестивезде порядок, она не помыла чашку из-под кофе, а?

Я схватила телефон. Нечего Глебу спать!Преступление расследуют по горячим следам, через сутки теряется большая частьулик! Пусть участковый вылезает из своей уютной постельки и топает сюда!

– Аппарат вызываемого абонента выключенили находится вне зоны действия сети, – сообщил равнодушный женский голос.

Я чуть не швырнула сотовый о пол. Вотпротивный мужик! Специально отключил телефон! Конечно, намного проще объявитьслучившееся элементарным несчастным случаем, чем искать человека, задумавшегоубийство. Но Дана жива, она придет в себя и расскажет, что случилось вмансарде.

Я подошла к окну и начала внимательноосматривать подоконник. Нет, царапин, сколов, отломов или каких-либо следовборьбы не видно… Кто и зачем мог пытаться убить Дану? Альберт? Муж хотелполучить наследство, дачу? Просторный, хорошо отремонтированный дом сприлегающим к нему большим участком, да еще неподалеку от Москвы, стоит сейчасцелое состояние. Но Алик давно перешел в разряд бывших мужей и, насколько язнаю, не имеет права претендовать на наследство от прежней супруги. Нет, Алик отпадает.Тогда кто?

Я взяла грязную чашку, спустилась в своюспальню, упаковала ее в чистый целлофановый пакет и легла в кровать,приготовившись к бессоннице. Но неожиданно веки сомкнулись, а из головывылетели все мысли.

На следующее утро, около восьми, я вошла вкухню и спросила Жозю:

– Если я отъеду в город, не побоишьсяодна остаться?

– Нет, – удивленно ответиластарушка. – Кого тут опасаться?

– Все-таки запри дверь на замок, –приказала я.

– Хорошо, – пообещала Жозя. – Аты куда, на работу?

– Нет, в больницу к Дане, – пояснилая.

В глазах пожилой дамы промелькнуларастерянность.

– В клинику? – переспросилаона. – Зачем?

Мне стало не по себе – Жозя забыла о вчерашнемнесчастье. Очевидно, у нее начался старческий маразм. И как мне быть?

– Где Дана? – заволновалась Жозя,беспомощно оглядываясь.

– Э… э… – протянула я, – ну… э…э…

Внезапно она схватилась за голову.

– Господи, Дана же вчера разбилась! Нукак я могла забыть!

– От стресса иногда пропадаетпамять, – сказала я, – не переживай.

– Надо немедленно ехать вмедцентр! – засуетилась Жозя. – Так, что взять? Халат, тапочки,книги-газеты…

– Думаю, пока ничего этого ей непонадобится, – я попыталась урезонить Жозю, – врачи не разрешат ейчитать.

– Тогда соберу покушать! –воскликнула она и рванула к холодильнику.

Чтобы не разочаровывать и не пугать пожилуюдаму, я взяла собранный ею пакет с харчами и спросила:

– Ты не будешь против, если явоспользуюсь машиной Даны?

– Глупый вопрос! – фыркнулаЖозя. – Конечно, пользуйся.

– Вот тут номер моего мобильного, –сказала я и прилепила на стене у холодильника листок с цифрами. – Есличто-то случится, немедленно звони.

– Да, да, – закивала Жозя.

– Дверь запри, – напомнила я.

– Непременно.

– Окна не открывай.

– Не буду.

– Я скоро вернусь.

– Хорошо, – сказала Жозя. – Неволнуйся, я привыкла. Дана обычно на целый день в магазин уезжает. Ой!

– Что? – Я сделала стойку.

– Надо же сообщить ее подчиненным обеде… – протянула Жозя. – Секундочку!

Не успела я моргнуть, как старушка вытащила изкармана мобильный и нажала на одну кнопку.

– Память у меня иногда барахлит, –пожаловалась она. – Впрочем, я и в молодости с цифрами не дружила. МатвейВитальевич, отец Алика, вечно надо мною подшучивал. А Дана купила мне аппарат.Сначала я рассердилась, это очень дорого, но потом оценила приобретение: теперьничего записывать не надо. Если хочу связаться с Даной, нажимаю на кнопку два,и номер сам набирается. Поликлиника на третьей клавише… Ой, почему онавыключила телефон? Дана не отвечает, там автомат бормочет.

– Она в больнице, – со вздохомнапомнила я, – а ты хотела позвонить ей на работу, наверное, нажала не нату кнопку.

– Я не идиотка! – обиделасьЖозя. – Всегда сюда тычу, и девочка мне непременно отвечает. Где бы нинаходилась, трубку она берет.

– Ясно, – вздохнула я. – А какназывается магазин?

– Не знаю, это просто лавка с бусами ибраслетами.

– И где же лавка находится?

– В хорошем месте, – увереннозаявила Жозя. – Даже Алик, когда узнал, где Даночка арендовала помещение,воскликнул: «Это круто!»

– Можешь улицу назвать?