осмотрелся. Солнце встало, но было прохладно. Вадим не без труда отыскал в себе достаточно душевных сил для того чтобы мысленно поблагодарить пушистых бродяжек за гостеприимство. Душевных сил, к слову сказать, оставалось чрезвычайно мало, а они требовались для оборотнической магии. Другого оружия сейчас в распоряжении Вадима не имелось, и он не мог выбраться из Гнилушки никаким другим образом. Выбираться же надо. Да, и здесь он сможет постепенно выкарабкаться наверх, а при толике везения и не так уж много времени это займёт, но вот цена, которую за это придётся заплатить…Цена за высокое положение в Слободе так же велика, но там приз побольше. Намного побольше. Так что надо пополнить запас сил.

Легкий ветерок донес до Вадима еле уловимый запах еды. Пора начинать действовать. Он осторожно подошел к тому месту, где переулок выходил на улицу, уселся там, закутался в рогожу и притворился кучей мусора, благо проделать это было нетрудно.

Прохожих было немного, но ему много и не требовалось. Подойдёт любой, относительно прилично по местным меркам одетый. Вскоре появилась подходящая модель для подражания, Вадим осмотрел его спереди, после сбоку, когда он проходил мимо, потом перебежал улицу за его спиной, не сводя взгляда, и, наконец, с другой стороны. Нырнул в переулок, припал спиной к стене, закрыл глаза и сосредоточился. Готово. Рост другой, но это ничего, ему не потребуется выдавать себя за кого-то конкретного, просто за обыкновенного человека.

Вадим пошел на запах еды и быстро оказался у входа в кабак. Вошёл. Огляделся ленивым взглядом, который он подсмотрел когда-то давно у деревенского пастуха, на удивление величавого с виду длиннобородого старика, не согнувшегося под тяжестью прожитых лет.

К нему тут же подскочил целовальник:

— Чего изволите?

— Ничего пока, не беспокойся. Я позову.

Тот немного разочаровался, но не решился ничего возразить и отправился восвояси. Вадим принялся осматриваться. Вот сейчас везение ему точно не помешает. Точнее, ничего больше его не спасёт, и придётся искать другой способ раздобыть еды. Вот оно.

От стола, напоминающего поле кулинарной битвы эпических масштабов, усеянное говяжьими костями, черепками не выдержавших бурной напора бутылок и прочих признаков бурно проведённой ночи, отвалился человек. Не без труда встав, он пошатнулся, но его тут же подхватил проворный целовальник.

— Степан Петрович, осторожнее, а не то лоб расшибёте. Из меня же потом Марфа всю душу вытрясет.

— Не говори!!! — взревел человек, и принялся шарить по карманам. Что-то при этом неразборчиво мыча.

— Не извольте беспокоиться, Степан Петрович, вас все окрест знают, после долг занесёте, или пришлете кого. Пойдёмте.

Пока продолжался разговор, Вадим вроде бы от нечего делать прогуливался по залу, крутя головой во все стороны. На самом же деле он рассматривал пьяного. Готово. Образ мужика у Вадима в голове.

Вместе с ним и целовальником Вадим вышел из кабака и остановился на крыльце, облокотившись о перила. Его начало мутить от голода. Поддержка облика, к тому же малознакомого, съедала его силы с невероятной скоростью. Он всегда много ел, старая деревенская бабка, нянчившая его в детстве, называла за это волчонком.

— Ого! Ты видел?

Вадим открыл глаза. Первым что он увидел, были его руки. По ним пробежала рябь. Он перевел взгляд на говорившего и нахмурился:

— Проходи, мил человек, — хорошо хоть, остатки сил не пришлось тратить на изображение типичной воровской хрипотцы. Голос у него и так сел уже. Запасы кончились, чары начали пожирать его собственные жизненные силы. Пора приступать к завершающей части плана. Он снова закрыл глаза, сгреб волю в кулак, и снова превратился. В глазах потемнело. Тоже плюс, ведь ему сейчас предстоит играть пьяного.

Он ввалился в кабак, направился к разгромленному столу, вокруг которого хлопотали два целовальника и начал рыться в объедках.

— Вы чего, Степан Петрович? — опешили слуги.

— Мне еда нужна. Много. С собой.

— Случилось чего?

— Случилось. Дадите, нет?

— Сейчас, за хозяином сбегаю, — целовальник помоложе на вид устремился куда-то в глубину помещения. Его старший товарищ более спокойным шагом отошел в другую сторону. Вадим тяжело опустился на стул и бессильно свесил голову на грудь. Ждать пришлось недолго, подоспел младший с хозяином и старший. Последний проявил сообразительность и явился с солидного размера мешком на плече. Хозяин заведения быстро осмотрел самозванного Степана Петровича.

— Косой и его шаромыги на него наехали, — быстро заключил он, — они сошка мелкая, можно и едой откупиться. Водки взяли?

Целовальник извлёк из мешка бутыль и продемонстрировал хозяину.

— Годится, — заключил тот, — Степан Петрович, ты сам-то дойдёшь, с мешком то?

— Неа.

— Давайте-ка, помогите ему, — распорядился хозяин и ушел. Старший целовальник тут же перекинул мешок на младшего, а сам преувеличенно старательно принялся протирать стол. Разумеется, не тот, за которым сегодня ночью пировал Степан Петрович. Младший вздохнул и поплелся к выходу. Вадим пошел за ним.

Они вышли на улицу, прошли совсем недалеко, вошли в глубину ближайшего переулка, где Вадим и отпустил слугу, заявив, что стык с негодяями у него назначен именно тут. Как только тот скрылся из виду, Вадим тут же вернулся в свой облик и принялся усиленно есть, отгородившись от всего мира спиной. Насытившись, он задумался, что делать дальше. Постоянно оборачиваться нельзя, в рубище ходить тоже, значит, нужна одежда. Он направился в выходу из переулка, где вновь залёг в засаду. Отметил про себя, что для подобного образа жизни, предполагающего частые контакты с землёй, его одеяние вполне подходит. Услышал сзади странные звуки, обернулся, и увидел, что переулку медленно, согнувшись едва не до земли под тяжестью мешка, идёт человек, вся наружность которого говорила о том, что это вор. Точнее, как оказалось — воришка, поскольку парень был молод, а содержимое его мешка по большей части являлось хламом, который прежние хозяева не выкинули из-за лени. Вадима он принял за коллегу, с которым можно поговорить, обменяться новостями, а может и добытыми нелегким воровским трудом вещами. Вадиму, естественно, предложение поторговать пришлось кстати, к тому же воришка промышлял помимо прочего кражей белья, развешенного на верёвках сушиться. Подобрав что-то подходящее, Вадим переоделся и вручил воришке бутыль водки. Глядя в спину спешно улепетывающему воришке, который явно стремился как можно быстрее употребить полученное сокровище по назначению, Вадим испытывал угрызения совести. Парень по-сути неплохой совсем, но родился не там где надо. С юных лет спит, работает и всё остальное делает на улице. Из развлечений водка, читать наверняка не выучился за ненадобностью. Возможно, в чём-то и были правы те странные молодые люди, которых он послушал тогда в кабаке, за что и попал в кабалу к