– Пожалуйста… пожалуйста, присядьте, мистер Мейсон!

Мейсон с комфортом расположился в одном из мягких кресел.

– Славная у вас тут квартирка, – заметил он вежливо.

– Да, мне очень повезло. Так что насчет этого поддельногочека?

– Я могу вам только сказать, что подлинная подпись, обведякоторую сделали эту, фальшивую, стоит на том письме, которое ваша матушка далавам для кассира в Первом национальном банке Лас-Олитаса.

– Письмо, которое было у меня? – спросила она недоверчиво.

– Вот именно, письмо Морин Милфорд.

– Но… но я не могу этому поверить!

– А так как, – продолжал Мейсон, – ваша матушка скрылась свашим дружком, я думаю, что, возможно…

– Извините, мистер Мейсон. О чем вы говорите?

– О том, что ваша матушка сбежала с вашим дружком.

– Вы что, совсем с ума сошли или ставите мне ловушку?

– Разве ваша мать не сбежала с Робертом Греггом Флитвудом?

– Что вы имеете в виду под «сбежала»?

– Оставила своего мужа и сбежала. Разве они не вместе?

– Конечно, нет! – взорвалась она. – Вы чего добиваетесь?Хотите вывести меня из себя?

– Я пытаюсь представлять интересы вашей матери, Патриция, –сказал Мейсон. – И предполагается, что я буду представлять и вас, если у васслучатся неприятности. Если ваша матушка не сбежала с Флитвудом, лучшесообщите-ка мне факты, да поживей.

– Но этот чек, мистер Мейсон. Не понимаю, каким образом…

– На минутку оставьте этот чек в покое, – посоветовалМейсон. – Перейдем к фактам – что произошло с Флитвудом?

– Что вы хотите этим сказать?

Мейсон стойко выдержал ее взгляд:

– Вы что, сбили его машиной, Патриция?

С минуту ее глаза смотрели на него с вызовом. Потом, подтяжелым взглядом адвоката, она отвела глаза в сторону.

– Так сбили? – переспросил Мейсон.

– Да, – призналась она.

– А потом отдали машину в ремонт и придумали Морин Милфорд –пытались скрыть таким образом, что задели кого-то левым передним крылом вашеймашины?

– Это длинная история, мистер Мейсон, – вздохнула она.

– Тогда чем скорее вы начнете ее, тем быстрее мы придем квзаимопониманию.

– Вы когда-нибудь были в нашем доме? – спросила она.

Мейсон покачал головой.

– Дом, в сущности, двойной, – объяснила она, – с патио.Фактически это два дома. Южное крыло занимает мистер Оллред со своимиконторами. В северном крыле – жилые помещения. Соединяются оба крыла гаражами икомнатами для прислуги. Все устроено так, как будто имеются два отдельных дома,а между ними – пустое пространство, которое используется как патио, а за нимгаражи.

– Патио, вероятно, примыкает к улице, – предположил Мейсон.

– В том-то и дело. Когда мистер Оллред купил дом, он насадилживую изгородь вдоль аллеи. Теперь она очень разрослась. Она абсолютно всезакрывает, кроме кусочка, где вдоль северного крыла идет подъезд к гаражам.

– А какое все это имеет отношение к тому, что случилось сРобертом Флитвудом?

– К этому я и веду. Изгородь близко от подъездной дорожки.За все это время, что изгородь росла, несмотря на то что ее подстригают, онараспространилась даже на дорожку, так что едва хватает свободного места, чтобыпроехала машина.

– Это все, что нужно, не так ли?

– Да, но… вы помните, что в субботу вечером лил дождь?

Мейсон кивнул.

– Мы с матерью ездили на коктейль. Я не хочу, чтоб выподумали, будто мы были хоть в малейшей степени пьяны, потому что это не так.Но мы выпили по три-четыре коктейля каждая.

– Кто вел машину?

– Я.

– И вы сбили Флитвуда?

– Не совсем так… ну, в сущности, не так.

– Как же?

– Домой мы поехали довольно поздно, и я торопилась. Шелсильный дождь, и была плохая видимость. Казалось, что асфальт так и поглощаетсвет передних фар. Когда мы подъехали к дому, я вывернула из-за угла и сталазаворачивать на подъездную дорожку. И тут заметила, что машина мистера Оллредастоит у обочины таким образом, что задний бампер немного выступает на дорожку.Я, вероятно, могла бы остановить машину, дать задний ход, въехать на дорожку идобраться до гаража. Но я только подрезала изгородь с угла. А изгородьоказалась немного шире и упорнее, чем я ожидала. Последний раз, когда я такимобразом срезала угол, изгородь легко расступилась, но теперь случилось иначе –машина на что-то наткнулась.

– На Флитвуда? – спросил Мейсон.

– Я-то тогда подумала, что это просто тяжелая ветка.

– Флитвуд мертв?

– Нет-нет. Поймите меня правильно. Он получил какое-топовреждение мозга, у него амнезия. Он ничего не помнит.

– А кроме этого?

– А так он в порядке.

– Когда же вы узнали, что наехали на Флитвуда?

– В том-то и дело, мистер Мейсон. Я этого тогда не поняла. Втом-то и несчастье. Отсюда и все неприятности.

– Продолжайте.

– Я знала, что наехала на что-то очень твердое, и сказаламаме, что изгородь так разрослась и я, кажется, повредила бампер, и мы обезасмеялись. Тогда это казалось забавным. Мы были в прекрасном настроении.

– Что же потом?

– Потом мы въехали в один из гаражей, который отведен длямоей машины, помчались домой, приняли душ и переоделись к обеду. Мистер Оллредсказал, что он с Бобом Флитвудом заработался допоздна и что он пригласил Боба кобеду, но Боб сказал, что хочет сбегать к себе на квартиру освежиться ипереодеться и это отнимет у него минут пятнадцать-двадцать.

– Квартира Флитвуда рядом с вашим домом?

– Именно. За два или три квартала. Понимаете, он работает смистером Оллредом день и ночь, так что ему нужно иметь квартиру поблизости.

– Он ваш близкий друг? – спросил Мейсон.

– Ничего подобного.

– Хочет таковым быть?

– Думаю, да. Ужасно хочет.

– Но не продвинулся в этом?

– Нет.

– Значит, вы вовсе не проплакали все глаза?

– Это по поводу чего?