– Но он же не отказался, – поддерживала в себе маленький огонек надежды Антонина Викторовна.

Настя отмалчивалась, но мать не отставала, призвав на этот раз на помощь верную сестру Алевтину.

– Неплохо бы тебе в фитнес-клуб записаться, – тонко намекала на толстые, в виде пяти явно лишних килограммов, обстоятельства тетя Аля.

– У меня со временем напряг.

– У тебя с возрастом, а не со временем напряг! – выходила из себя наконец Антонина.

На этом обычно все и заканчивалось. Настя с радостью ухватывалась за возможность обидеться, а мать с теткой мучились угрызениями совести. Хотя Антонине Викторовне все-таки удавалось заронить зерна сомнения в дочерину голову. И как бы ни храбрилась дочь, но неприятным мыслям прорваться все-таки удалось. Хотя до этого Насте вполне успешно удавалось не тратить время на беспокойство и стоны о вещах, находившихся за пределами ее контроля. К этому разряду она и относила устройство личной жизни. По ее твердой уверенности, все должно было сложиться само собой. Вообще Анастасия Столетова обладала счастливым характером. По жизни она шла с легкостью, особенно ни о чем не задумываясь. Например, категорически отказывалась думать о завтрашнем дне и еще того хуже: откладывать на черный день. Это занятие ей представлялось совершенно пустой тратой времени. Идти навстречу неизвестности для нее было комфортно и, самое главное, интересно. Да и какой смысл подстилать соломку, когда все равно не знаешь ни когда, ни где. Мать частенько скрипела, что дочь живет одним днем. А Настя искренне не понимала, что в этом плохого. День, который начинался, был единственным. Вчера со своими сожалениями и радостями растворилось в прошлом. Многообещающее будущее вполне могло оказаться обманкой да плюс ко всему и вообще могло не настать. Поэтому жить одним днем представлялось для нее очень даже мудрым решением. Правда, сегодня собственная жизненная позиция почему-то перестала казаться разумной. Раздраженная материнским наскоком и собственными колебаниями, Настя вернулась в салон. Бодлер что-то лихорадочно набирал на своем ноутбуке. Вид у него был какой-то необычный, вдохновенный, что ли. Настя напряглась, спор с матерью мигом вылетел из головы. Она явно что-то пропустила.

– Бодлер, произошло что-то новенькое? – спросила она осторожно.

– Нет, я играю, – отмахнулся тот, явно чем-то увлеченный.

Происходящее на экране на игру не походило.

– Ты опять в чей-то компьютер залез?

– Настя, мне некогда! – захныкал хакер.

Недолго думая, она подошла и возмущенно захлопнула ноутбук.

– Насилие над личностью запрещено законом! – возмутился хакер.

– Это смотря над какой, по твоей этот самый закон плачет горькими слезами, – повела плечами Столетова.

После спора с матерью ей было море не то что по колено, а скорее по щиколотку.

– Мы договорились делиться информацией!

Бодлер такого договора не помнил, но, взглянув на покрасневшую от гнева девушку, благоразумно ответил:

– Это личное, я не могу.

– Ну раз личное, – спохватилась Настя, – кстати, мне в голову одна мысль пришла.

– Какая?

– Сначала ты можешь восстановить все увиденное тобой в вечер убийства Магнуса?

– Сложный вопрос.

– У тебя же фотографическая память! – сделала комплимент Настя.

– Льстишь, – констатировал хакер, – все женщины льстят, когда хотят добиться чего-то.

– Какое тонкое знание женской психологии! – усмехнулась Настя и попросила: – Вспоминай, не тяни.

Бодлер еще раз шумно вздохнул и начал:

– Наблюдать я начал часов в шесть вечера, работу срочную выполнил и подумал, дай взломаю защиту Магнуса. Он новую установил совсем недавно, продвинутую. Решил проверить, с чего это он так рассекретничался, из любопытства. Неплохая защита, повозился минут десять. Потом стал наблюдать: Магнус вернулся, переоделся, он всегда своему внешнему виду особое значение придавал, шопоголик.

– Тебя раздражают элегантные люди? – не сдержала иронии Настя, рассматривая невероятное сочетание оранжевых, зеленых и фиолетовых тонов в сегодняшнем одеянии хакера.

– Нет, просто у Магнуса собственный вид был возведен в ранг божества, кстати, в тот день девиз на его футболке был классный: «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать послезавтра».

Насте девиз тоже понравился и запомнился.

– Ну а о чем писал Эдуард де Вельтэн в тот момент, когда его убили, ты помнишь?

– О ночном горшке, – заявил тот и с сознанием выполненного долга возобновил прерванную партию.

– Подробнее можно? – спокойно попросила она.

Бодлер вздохнул и вновь отвел глаза от экрана:

– О каких-то черепках или о чем-то в этом роде.

– Поднапрягись, о каких черепках? – терпеливо продолжала настаивать она.

Хакер послушно задумался и сокрушенно добавил:

– Точно не помню. У меня просто возникла ассоциация с ночным горшком.

– Почему она возникла, постарайся вспомнить.

Бодлер стал восстанавливать в памяти все свои действия. Перед глазами встало вдохновенное лицо Магнуса. О чем же он писал? Невероятные мыслительные усилия отразились на бледном лице хакера.

– Ночной горшок, – медленно произнес он, и вдруг его осенило: – Это что-то имело отношение к Древней Греции!

У Насти опустились руки.

– Ну у тебя и ассоциации! – только и сказала она.

– Просто Древняя Греция, и всегда эти сосуды глиняные, как же их называют…

– Амфоры?

– Вот-вот, во всех учебниках, когда про Грецию говорят, повсюду эти амфоры, глиняные горшки – ночные горшки, какая разница? – удивился Бодлер непонятливости своей собеседницы.

– Ладно, допустим, – решила соглашаться Настя, чтобы не прерывать начавший давать хоть какие-то плоды мыслительный процесс, – ну а были какие-то названия в том, что он писал, какие-то собственные имена?

Бодлер послушно задумался, всем своим видом показывая, что у него другого выхода нет. Наконец лицо его просветлело:

– Вернулось, только имя забыл.

Настя помрачнела.

– Но не расстраивайся, ты сама его вспомнишь, ну певец, который за своей возлюбленной в ад спустился.

– Орфей?

– Точно.

С видом человека, совершившего подвиг, Бодлер вернулся к своим делам. Но Настя вовсе не собиралась оставлять его в покое.

– Почему его интересовал Орфей? – удивлялась Настя.

– А кто его знает, – махнул рукой хакер.

– Должна же быть какая-то логика?

– Логика у Магнуса? У нее всегда с ней был напряг!