Затем «стайник» напал на рядового морской пехоты, которыйпоспешил заделать пробоину в переборке, откуда хлестала грязная вода. Из оружияу дрона остался только слабенький сигнальный лазер, и он нацелился пехотинцу вглаза. Однако тот, к счастью, был облачен в тяжелый боевой скафандр, и на лицоопущена отражательная пластина. Морской пехотинец несколько мгновений оторопелосмотрел на сверкавшего лазером дрона — этого маленького вражеского диверсанта,который все еще отважно пытался сражаться с противником. А потом он взял да истукнул по полудохлому «стайнику» бронированным кулаком. Тут вражеский дрон,если можно так выразиться, и испустил дух.

«Рысь» выжила.

АНАЛИТИК

На пункте анализа данных без всякого предупреждениявоцарился хаос.

Лейтенант Аманда Тайер в это время, можно сказать,находилась далеко от своего рабочего места — в том смысле, что она наблюдала заполетом самого передового из дронов-"разведчиков". Дрон был в однойминуте полета от точки максимального приближения к риксскому крейсеру. Управлял«разведчиком» мастер-пилот Иоким Маркс. Он пытался совершить какой-то отчаянныйманевр, какую-то непрямую атаку на риксский корабль. Логика его действий доконца была понятна только ему самому. Тайер спрашивала у него, что он задумал,но Маркс в ответ только проворчал что-то неразборчивое. Он слишкомсосредоточился на пилотировании и потому вразумительно ответить не смог.

Тайер просматривала цепочку данных, собранныхМарксом, — изображения риксского крейсера, полученные дрономмастера-пилота Пока что это были лучшие разведывательные данные о вражескомкорабле. Тайер пыталась найти слабые места риксов, пыталась найти ключик кконфигурации крейсера и хоть какие-нибудь признаки нанесенных всем арсеналом«Рыси» повреждений.

Вот ведь обидно! Маркс подвел дроны так близко, и все жеизображения поступали размытые, они были не намного лучше тех, что получалисьпри отдаленной сверхсветовой съемке. Как лейтенант Тайер жалела о том, чтоМарксу нельзя включить активные датчики! Но конечно, если бы он так поступил,его разведчик не смог бы долго протянуть. Ближняя линия обороны риксскогокрейсера выглядела весьма надежно.

Тайер пошевелила пальцами, и поле ее вторичного зренияпередвинулось ближе к черным дронам-мониторам, которые заметила, только когдаони открыли огонь по каким-то вспомогательным дронам Маркса. Обычно такиечерные дроны оставались практически невидимыми, но сейчас на фоне залитойсолнцем сети принимающей антенны риксского крейсера Тайер разглядела ещенесколько этих мониторов. Те три из них, которые открыли огонь, оказались внужное время в самом нужном месте; то ли риксы удачно угадали, то ли мониторовбыло столько, что они перекрывали все подступы к крейсеру. «Сколько еще этихмрачных и бесшумных дозорных затаилось перед риксским кораблем?» — гадалаТайер.

Вдруг ей на плечи легли руки начальника. За ее креслом стоялКэкс. В маленьком помещении аналитического отдела работали пятеро сотрудников.На то время, пока фрегат принимал боевую конфигурацию, их обычный, довольнобольшой отсек значительно урезали ради расширения двух соседних артиллерийских.«Рысь» качнуло — и Кэкс нервно сжал пальцы. Холодные дюзы вызывали качку,похожую на морскую.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Кэкс.

Она кивнула.

— Они конфигурированы для упорной обороны, сэр.

— Посмотри, нельзя ли сделать хоть какие-то расчеты.Капитан захочет знать, сколько там этих «чернушек», прежде чем «Рысь» подойдетближе.

— Да, сэр, но я вам уже сейчас могу сказать, что ихникак не меньше сотни.

— Сотни?

— Если взять за...

И тут вдруг в помещение ворвался оглушительный шум.Сильнейший шквал налетел на Тайер, ее привязные ремни порвались, она упала скресла на пол. Кожу на открытых участках тела — кистях рук и щеках — ободрало.Рот и глаза лейтенант инстинктивно закрыла. Но давление в помещении резкоупало, и глаза у Тайер выпучились.

Лейтенант Аманда Тайер, как все прочие новобранцы во флоте,десятки раз участвовала в учениях по поведению в условиях декомпрессии. Ей былихорошо знакомы ощущение расширения грудной клетки, дикая боль в ушах и глазах.Но в реальных условиях боя почувствовать декомпрессию на себе ей довелось впервые.

Чувство было такое, словно внутрь нее забрался какой-тодемон и выталкивал из ее тела дыхание. Тайер вспомнила о символе на дверяхкомнаты для учений по декомпрессии. Там был изображен Асфикс — тот самый дух,который прилетает к мертвым, чтобы украсть их последний вздох. В затуманившемсяполе синестезического зрения перед ней вдруг на миг возник образ Асфикса —выпученные белки пустых глаз, широко раскрытый жадный рот, алчущий проглотитьее жизнь.

Но Тайер сумела собраться с силами. Она пошевелила пальцами,и по ее команде все синестезические изображения исчезли. Аманда увидела передсобой лицо Кэкса. Но и в поле нормального зрения он выглядел ужасно —обгоревший, обливающийся кровью. Кожа у него на щеках висела клочьями, будто еепытались сорвать с лица какие-то голодные насекомые.

— Стекло, — хрипло произнес Кэкс.

Тайер выползла из-под него. Она провела ладонями пораскачивающемуся полу в поисках чего-нибудь, за что можно было ухватиться, и вподушечки пальцев тут же вонзились крошечные осколки стекла. Ее скафандр былпорван, кое-где она ощущала прикосновение острых осколков. Казалось, ловкиефибростеклянные пальцы тянутся к ее коже.

Остальные трое аналитиков были в ступоре. Их лица и кистирук исполосовали тысячи крошечных осколков. Фосфорное пламя угасло слишкомбыстро и не задело их.

Старшина Роджерс, удержавшийся в кресле, кашляя, выговорил:

— Это... стекло. Из оптического кабеля., , вон оттуда.

Он указал на отверстие переходного колодца, откуда клубамивылетал светящийся густой туман — не то нар, не то пыль. Ну конечно! Помещениеаналитического отдела примыкало к одному из громадных процессорных блоков«Рыси» — колонне из прочного оптического кремния и фосфора. До сих пор Тайер неследила за показаниями диагностического канала и, вызвав его теперь, узнала отом, что в корабль попало несколько реактивных снарядов.

Этим и объяснялась мгновенная вспышка. Квантовые компьютерына борту «Рыси» использовали атомы фосфора, суспензированные в кремнии, вкачестве кванто-битов. В высвобожденном состоянии фосфор обладалвоспламеняемостью — настолько высокой, что мог вспыхнуть даже в помещениях, гдеиз-за декомпрессии осталось совсем мало кислорода.

Тайер прикрыла рот болтающимся лоскутом скафандра, чтобыуберечь легкие от стеклянной взвеси, заполнившей помещение, и снова посмотрелана Кэкса.

Он лежал, зажмурившись, и из-под его плотно сжатых век теклакровь. Единственный из аналитиков, на ком не было шлема, он заслонил собойТайер от смерча битого стекла и горящего фосфора.