Маркс включил активные датчики своего «разведчика», чтобыкомпьютеры «Рыси» смогли записать картину нанесенных антенне повреждениймаксимально подробно. Затем он откинулся на спинку кресла, чтобы насладитьсяфейерверком. Громадная принимающая антенна полыхала от края до края — словнослюдяная пустыня под утренним солнцем.

Гигантская конструкция начала морщиться, складываться, будтоогромный кусок ткани на ветру.

Но тут огонь чернобоких дронов-мониторов наконец добрался доотчаянно передающего сведения дрона-разведчика, и поле зрения Маркса сталомертвенно-голубым.

Канал связи прервался.

Маркс включил линию связи с Хоббс.

— Мастер-пилот сообщает об окончании выполненияполученного задания, — сказал он, — Риксская принимающая антеннаразрушена.

АНАЛИТИК

Тайер присвоила сигналу Маркса высшую степень приоритета изаписала его с максимальным разрешением.

Наконец-то удалось получить сносное изображение вражескогокрейсера.

Сигнал длился всего несколько секунд. Ураганный огоньдесятка черных мониторов обрушился на передовые дроны Маркса, и их разнесло накуски. Канистры с алмазным песком взорвались. Тайер, широко раскрыв рот,смотрела, как песок разрывает паутину риксской принимающей антенны.

— Он сделал это! — воскликнула она.

А потом дуга огня потянулась к отважномудрону-"разведчику". За несколько секунд до того, как его сигнал утих,на разрывающуюся конструкцию гигантской антенны упали лучи солнца Легиса, иужасающее зрелище предстало во всей красе. У лейтенанта Тайер захватило дух.

Она думала, что дроны Маркса напоролись на плотноесосредоточение мониторов, которые стреляли наугад. Даже самые крупные изриксских кораблей обычно летали в сопровождении всего нескольких десятковчерных мониторов; тяжелое, громоздкое вооружение этих дронов было не так-топросто поддерживать в рабочем состоянии, и служили они прежде всего оружиемоборонительного характера.

Но теперь Тайер видела на сверкающем фоне корчащейся впредсмертных муках антенны целую орду мониторов. Они рассредоточились огромнымчерным шестиугольником.

Их были сотни.

А потом синестезическое поле зрения померкло. Дрон-разведчикиз отряда Маркса в конце концов погиб.

Лейтенант Тайер услышала, как заклокотало в горле улежавшего на полу мастера аналитика Кэкса, но не стала откликаться на этотстрашный звук. Она еще раз прокрутила назад запись, сделанную «разведчиком», иостановила кадр с изображением дронов-мониторов.

Тайер невольно моргнула, глядя на них.

Это было оружие ближнего боя, прежде всего — оборонительное.Мониторы не имели ни двигателей, ни мощного компьютерного интеллекта, зато онимогли без устали палить реактивными снарядами. И если бы относительно небольшойбоевой корабль — такой как «Рысь» — столкнулся бы с сотнями таких дронов, тоего просто разнесло в клочья в результате объединенной кинетической атаки.

А «Рысь» шла прямиком к риксскому крейсеру, а следовательно,к обороняющему крейсер полю мониторов, не подозревая о том, что они поджидаютее — молчаливые и смертельно опасные.

Тайер должна была предупредить капитана.

Она включила линию связи с Хоббс. Старший помощник сразу неответила; наверняка на связь с ней пытались выйти офицеры более высокого ранга.

Тайер ждала, шли секунды, «Рысь» двигалась навстречу чернымдронам-убийцам, и с каждой секундой приближалась к ним на три тысячикилометров.

— Приоритет, приоритет.

В поле вторичного зрения Тайер появилась «иконка»приоритета. Значок предназначался только для «самых неотложных сообщений», аэтот термин здесь, в аналитическом отделе, звучал зловеще. Кэкс им никогда непользовался. Тайер, естественно, даже не думала, что ей когда-то доведетсясамой воспользоваться этим значком — это относилось исключительно к компетенциимастера-аналитика. И если она ошибалась относительно опасности, которуюпредставляло собой поле мониторов, то подняв ложную тревогу во время боя, могланавсегда запятнать свою репутацию.

Тайер снова пристально посмотрела на замерший на экране кадр.«Их сотни», — напомнила она себе. Подсчет был безошибочен.

Она снова переключилась на диагностический канал. Приобстреле пострадали люди по всему кораблю, обшивка и оборудование получилиповреждения, несколько человек погибли. Могло пройти еще несколько минут, покаХоббс ответила бы какому-то лейтенанту.

Тайер приложила к «иконке» дрожащую, окровавленную руку.

«Нет допуска», — ответила «иконка».

Тайер выругалась. Кэкс был еще жив и находился в помещениианалитического отдела. С точки зрения «Рыси» он по-прежнему оставалсяруководителем и был единственным из аналитиков, кто имел право вынести суждениео категории важности информации. Тайер очистила вторичное поле зрения иопустила взгляд. Роджерс сидел на полу, прижав к себе голову мастера-аналитика.Казалось, от лица у Кэкса совсем ничего не осталось. На мгновение у Тайермелькнула мысль: «А работает ли у него вторичное зрение, притом что нет глаз?»

Спрашивать времени не было. Кэкс едва дышал. С такимитравмами он не мог ясно мыслить.

— Роджерс, — распорядилась Тайер, — вынеситемастера-аналитика из помещения.

— Что?

— Поднимите его и вынесите из помещения. Уберите егоотсюда.

Тайер старалась, чтобы ее слова прозвучали как можно болеестрого и убедительно. Хрипота в голосе прибавила авторитета, которого ей поканедоставало.

Роджерс растерялся, поглядел на остальных двоих сотрудников.

— Роджерс! «Рысь» не распознает моего ранга, пока оннаходится здесь!

— Но еще полно стекла за...

— Выполняй!

Роджерс вскочил и проворно нагнулся, чтобы поднять с полаизраненного Кэкса. Он подтащил окровавленного начальника к двери, а оттуда — кпереходному колодцу. Порванный скафандр Кэкса шуршал на рассыпанном по полубитом стекле.

Тайер глубоко вдохнула и снова прикоснулась к «иконке»приоритета.

— Пожалуйста, услышьте меня, — пробормотала она вотчаянии.

«Иконка» переместилась в воздухе, превратилась в яркуюточку, а затем последовала просьба изложить сообщение. Тайер передала кадр сизображением орды черных дронов-мониторов и дала команду «отправить».

Через несколько секунд перед ней возникло лицо Хоббс.

— О боже! — воскликнула старший помощник. Тайероблегченно вздохнула. Судя по голосу Хоббс, та все поняла правильно.

— А Кэкс где, хотела бы я знать?

— Ранен. И, похоже, ослеп.