это понравилось, и он обещал поговорить с Министром культуры.

Он сказал мне, что ему нравятся мои песни, но он находит их чересчур религиозными. Я ответил, что родился и вырос в церкви и что я преимущественно религиозный композитор. «Да, конечно, но следует учиться быть выше религиозной власти или какой-либо другой… не правда ли?» Я внимательно взглянул на него (на самом деле я размышлял, что именно он хотел мне этим сказать) и ответил: «Да, господин Президент, то, что Вы говорите, правда».

Он мне сказал, что недавно встречался с господином Смарагдом Мбоньинтеге, епископом Кабгаи и президентом Руандийской Епископальной конференции. Речь президента об их беседе была весьма критична.

«Этот епископ меня очень удивил, когда он попытался меня убедить в том, что нужно приложить все усилия для обучения людей Любви. Я сказал ему, что нужно научить руандийцев работать, создавать собственные рабочие места, обучаться технологии, бороться с бедностью… Возможно ли любить кого-то, когда ты умираешь от голода?» Президент говорил со мной очень непосредственно и открыто.

Это вызвало улыбку на моих губах, но я не хотел продолжать эту религиозную дискуссию с ним хотя бы потому, что у меня мало времени на разговор о моих проектах. Я сказал ему очень быстро, что верую в Иисуса, который был Христом, Сыном Божьим, но также, по-моему, он был активным участником мирных преобразований, гуманистом, какими были Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг, Нельсон Мандела и другие. Я откровенно рассказал о своём Фонде, о его миссии примирения, которая вдохновлена, среди всего прочего, Евангелием.

Говоря о моём Фонде, я упомянул один концерт, который организовал и который состоялся на прошлой неделе в отеле «Серена», самом шикарном в столице. Я рассказал ему об артистах, которые принимали участие, и упомянул имя поэта Эдуарда Бампорики.

«Тот самый… Если вы будете держаться вместе, вы сможете совершить хорошую миссию… К тому же, я собираюсь поговорить о вас с моими друзьями – продюсерами фильмов о том, могут ли ваши свидетельства появиться в их фильме, рассказывающем о примирении». И это сказал мне руководитель государства, который принимал меня не в кабинете, но в официальной резиденции.

Это была насыщенная беседа с терпеливым и внимательным собеседником. Встреча продлилась час с небольшим. Выходя из бунгало, президент подал мне руку и сказал президентской охране проводить меня до дома.

– Он на своей машине, – ответили они.

– Спасибо и хорошего дня, господин Президент!

– И тебе тоже.

И я вернулся домой весьма вдохновленный… Я не мог в это поверить! Неужели я встретился с Полем Кагаме, президентом Руанды, широко известным героем и спасителем страны, чья заслуга – мир и прогресс в Руанде после геноцида? Я был очень горд, я не мог это удержать в себе. Я быстро связался с Бернаром Макуза, чтобы поблагодарить за помощь в устройстве этой встречи. Я сказал ему, что она прошла замечательно.

Я собирался также разыскать моего друга Эдуарда Бампорики, чтобы сказать ему, что он станет великим вестником примирения и прославится на весь мир, поскольку он произнесет наше свидетельство в американском фильме. Я сказал ему, что я встретился с Боссом и он пообещал мне сделать всё, чтобы этот фильм вышел. Бампорики поздравил меня и сказал: «Я тоже хотел бы с ним встретиться. Как тебе это удалось?» Я ответил: «Я попросил о встрече». Бампорики тоже попытался сделать так и спустя несколько лет он признался, что ему удалось встретиться с первой леди, но не с президентом.

После этой судьбоносной встречи я регулярно виделся с Министром культуры, господином Жозефом Хабинеза, и спрашивал его, не говорил ли президент с ним о моих проектах, а особенно – о музыкальной школе? Я отослал документы проекта в Министерство, и министр Хабинеза пообещал мне сообщить тогда, когда президент скажет что-то. Я вернулся в Европу, чтобы повидаться с моими приемными родителями и рассказать им о том успехе, который я имел в Кигали. Им было приятно посмотреть со мной видео моих концертов в Кигали и оценить христианское рвение Руанды.

Правдой было то, что мои концерты собирали толпы в Кигали, и большинство католиков, которые без всякого смущения прыгали и плясали, когда я начинал мои христианские песни. Не это ли свидетельство того, что христианская вера укоренилась в сердцах руандийцев? Не это ли свидетельство того, что Руанда – это католическая страна в основе своей? И неужели в стране, где христианский культ привлекает огромное количество адептов, не укоренились еще христианские ценности? Эти вопросы я часто задавал, когда выступал по руандийскому национальному телевидению.

Вторая встреча:

Через год после первой встречи с Президентом, когда министр культуры еще не сообщил мне, что вторая встреча состоится, я решил вернуться в Кигали на годовщину геноцида и напомнить Президенту о его обещаниях. В апреле 2011 г. была семнадцатая годовщина геноцида. За два дня до того, как я сел в самолет в Завентеме, я записал очень простую мелодию с текстом на киньяруанда, в котором говорилось об истории Руанды и был призыв всех уважать и хранить историю страны, потому что она ее богатство. «Twanze gutoberwa amateka» было ее название. Последний куплет я написал уже в самолете, я выразил в нем свои христианские убеждения, сравнив геноцид с крестом, возложенным на плечи Руанды.

Когда я исполнил песню впервые на официальной церемонии годовщины геноцида на Национальном стадионе Амахоро в присутствии главы государства и всех высокопоставленных персон нашей страны, она стала очень популярна в наших социальных сетях. Она быстро стала гимном примирения после геноцида. IBUKA – организация, которая объединяет все ассоциации, занимающиеся делами спасшихся от геноцида, поздравила меня и приблизила к себе. Я, в свою очередь, отдал им права на исполнение моих произведений, когда они пожелают, на мероприятиях, посвященных жертвам геноцида.

Неделю спустя они подарили мне корову в знак благодарности. Местные СМИ долго говорили об этом, а некоторые даже называли эту песню гимном примирения после геноцида, поскольку она стала популярнее национального гимна.

Национальное телевидение Руанды, единственное в своем роде, эксклюзивно «крутило» эту песню примерно шесть раз в день во время недели годовщины геноцида. Я был приглашен во все местные СМИ на интервью по поводу этой песни. Я использовал это для агитации своего фонда, который только что был признан юридически.

Когда моя машина ехала по улицам Кигали, многие шоферы сигналили. Однажды женщина, которая управляла джипом Тойота Ланд Крузер V8, блокировала меня на дороге. Я остановился. Она вышла из машины и вынудила