сделать мир в нашей стране нерушимым. Я чувствую, что это особая забота руандийцев. Это причина, по которой я решил вернуться в страну в 2011 году.

Гуманитарная миссия.

Создавая Фонд мира Кизито Михиго, я хотел, чтобы Мир и Примирение остались единственными политическими правильными лозунгами в Руанде, и чтобы руандийцы поняли, что это единственные ценности, которые нужны человеку. Я находил, что государственные программы, организованные Национальной комиссией Единства и Примирения и другими институтами, воспринимались народом как пропаганда политической власти, которая желала, чтобы хуту и тутси мирно сосуществовали в одной стране. Я считаю, что это хорошо, но недостаточно. Для меня мирное сосуществование не есть Примирение. Терпимость не есть Прощение, а безопасность не означает Примирение.

Два человека или два народа, которые мирно сосуществуют, могут ненавидеть друг друга вплоть до желания убивать, но поскольку они боятся закона и последствий, которые могут наступить для них и их близких, они ничего не делают. Но это не означает, что у них нет проблем. Проблема есть, и она становится всё больше и больше, несмотря на то, что время и обстоятельства не позволяют ей проявиться. Я сравниваю это с бомбой замедленного действия. Примирение выражается в открытом диалоге, в умении слушать, в сострадании и Прощении. Без открытого диалога, который совершается свободно и доверительно, без умения слушать другого, без сострадания и без прощения других Примирение невозможно.

В то же время после беседы с человеком, который вас оскорбил, вы можете решить не мстить ему, но в то же время ничего не захотите менять. На самом деле вы проглотили обиду, но не простили его. С терпимостью жить не трудно, достаточно сохранять дистанцию между обидчиком и жертвой, чтобы они мирно сосуществовали. Это очевидно лучше, чем конфликты. Но прощение больше и глубже, чем терпимость, и Примирение важнее, чем мирное сосуществование.

Если мирное сосуществование требует терпимости, то Примирение требует Прощения. Примирению не нужна дистанция. Когда мы прощаем, мы совершаем дело преодоления пережитой обиды не только ради того, чтобы терпеть обидчика, но и для того, чтобы возлюбить его. То, что мы переживаем после восстановления и возмещения той любви (и дружбы) посредством Прощения, называется Примирением. Самое главное в Примирении – то, чего нет в мирном сосуществовании, – это Любовь. Тот, кто воистину простил и тот, кто достиг примирения со своими ближними, имеет надежду жить в прочном мире. Будучи сердцевиной и источником истинного и прочного мира, который зиждется на Примирении, Прощение есть нечто очень ценное, что должно поддерживаться и регулярно обновляться обеими сторонами – обидчиком и жертвой. Дистанция становится главной опасностью, с которой нужно совместно бороться, если мы хотим жить Примирением, поскольку, если нет постоянного искреннего диалога, то даже простого слуха достаточно, чтобы всё разрушить. Если ваш обидчик всегда рядом, и если он не вполне преобразился, то малейшее внимание к его персоне, малейшее слово или жест могут пробудить демонов. Библия говорит о сохранении прощения. В Евангелии от Матфея, в главе 18, стих 22 Иисус говорит: «Не говорю тебе: до семи, но до семижды семидесяти раз».

Три составляющие необходимы и важны, по моему мнению, чтобы примирение пребывало в мире: Прощение, хорошо поддерживаемое и регулярно обновляемое, диалог и правда. Прощение и Примирение не нуждаются в справедливости – они больше не соперничают с ним. Любовь не противопоставляет себя справедливости, она больше не требует ее.

Когда преступник осужден или оправдан человеческим судом, самое важное, чтобы жертва поддержала это решение. Вот, что меня интересует. Если эти новые отношения жизненны и правдивы, внутренняя справедливость будет присутствовать в каждом. Это означает, что если обидчик чувствует необходимость и он способен исправить и возместить что-то для жертвы, он это сделает не потому, что судья этого от него потребовал. Непоправимость полностью поглощается Прощением. Примиренные живут в мире, тогда как сосуществующие живут в безопасности.

Безопасность для человека – это мир поверхностный, внешний и эфемерный. Тогда как Мир – это глубинная безопасность, внутренняя и вечная.

Например, в тюрьме, где я сейчас нахожусь и пишу эту книгу, я не в безопасности. Но в душе моей мир. Руандийцы, которые служат режиму РПФ, обрели безопасность, но они не обрели мира, поскольку они знают, что режим не олицетворяет и не уважает ни одну их человеческих ценностей, не уважает прав ни единого человека. Фактически невозможно жить в мире, где ваши близкие лишены прав и не чувствуют себя в безопасности.

Когда президент Кагаме в своих речах настаивает на необходимости сохранения безопасности и никогда не говорит о необходимости мира в Руанде, это меня в высшей мере заставляет беспокоиться. Когда вы требуете безопасности любой ценой, не думая о правах человека, фундаментальных ценностях и свободах человека, вы мешаете людям жить в мире.

Как я указывал выше, иногда вы можете жить в Мире, но не в безопасности. Но никогда вы не будете в полной безопасности, если в вас нет мира.

Различие между безопасностью и Миром так же важно для понимания, как важно понимать различие между радостью и счастьем.

Христианское вдохновение.

Когда я собрал участников Фонда, я сказал им, что христианская вера играет важнейшую роль на пути, который приведёт нас к Прощению и Примирению. Я попытался доказать, что без Божественного образца, который Он явил нам в распятом и воскресшем Христе и без постоянной молитвы, испрашивающей силу для прощения и подобия милосердной жизни Бога, невозможно прощать. Для меня Прощение – это Благодать, исходящая от Бога, которая необходима нашей решимости.

Если есть решимость, будет и Благодать. Я не скрывал от своих друзей, что инициатива примирения, которую я предлагал на рассмотрение своей стране, имела своим истоком христианскую веру, которую мы должны приспособить для целей нашей миссии таким образом, чтобы послание было адресовано не только христианам, но всем руандийцам.

На различных встречах, организованных для членов фонда, чтобы лучше понять философию нашей организации, пока она не начала работать, мы потратили время, чтобы обратиться к некоторым историческим примерам в области разрешения конфликтов, объединения во имя Мира и Примирения. Когда мы говорили о Махатме Ганди, о Мартине Лютере Кинге, о Нельсоне Манделе, я всегда настаивал на том, что все исторические личности появились после Иисуса, и что только Он в своем учении, которое остаётся актуальным во все времена и во всех культурах, может защитить ценности ненасилия, Прощения и Примирения, уважения к человеческой личности и т. д.

Для меня и для моего фонда Иисус – это самый человечный, самый мирный человек, какого только