Небольшая гостиная была оформлена в сливочно-бордовых тонах. Тяжелые портьеры дополнялись белыми муслиновыми шторами, которые развевались от легкого ветра, проникающего через открытые ставни. Под ее ногами лежал роскошный ковер кремового цвета. В комнате были два светлых дивана, стоящие напротив друг друга, и небольшой каменный камин – настоящее произведение искусства.

Поставив сумочку на низкий журнальный столик, она прошла в соседнюю комнату. Она увидела широкую кровать из дерева и железа и дорогие картины. Разувшись, она провела рукой по покрывалу сливочного оттенка.

В гардеробной уже была развешена ее одежда. Решив принять душ, прежде чем позвонить матери, Зуки сняла платье и прошла в ванную комнату. Вытершись полотенцем, она коснулась рукой живота, по-прежнему с болью вспоминая своего нерожденного ребенка.

Вернувшись в гардеробную, она надела ночную рубашку и решила осмотреть скудное содержимое своего гардероба. В ближайшее время ей понадобится новая одежда.

Забравшись в роскошную кровать, она взяла телефон с прикроватного столика и набрала знакомый номер.

Ей ответили после третьего гудка. Сделав глубокий вдох, Зуки сказала:

– Мама, нам надо поговорить.

Мать выслушала новости Зуки спокойно и покорно. Но Зуки знала, что мать согласится продолжить лечение только из уважения к памяти Луиса, которого она любила.

Зуки намеренно не назвала дату своего возвращения, не желая беспокоить мать.

– Ты разговаривала с матерью?

Вопрос Рамона вернул ее в настоящее время. Они сидели в огромной столовой с полированным столом и стульями с высокими спинками.

Рамон был в повседневной одежде, его зачесанные ото лба волосы были влажными после душа. Хотя его одежда была по-прежнему выдержана в черных тонах, он все равно казался более располагающим. Однако Зуки волновалась всякий раз, когда смотрела в его мятежные глаза.

– Да. Я не вдавалась в детали, потому что не знаю всех подробностей.

– После обеда я разговаривал со специалистами. Они свяжутся с ее врачами завтра, а через три дня ее переправят в Майами.

Зуки удивилась:

– Так быстро?

– Я уверен, ты согласишься, что в ее случае лучше поторопиться.

– Да.

– Хорошо. Тогда тебе будет приятно узнать, что завтра в Гаване нас примет врач, – спокойно сказал он, положив салфетку себе на колени. – Потом мы на один день полетим в Майами.

Зуки зачерпывала ложкой восхитительно пахнущую говядину и фасолевый суп, который подавала Тереза, но после слов Рамона замерла.

– Зачем? Мою мать еще не привезут туда к тому времени.

– Так как мы не будем зачинать ребенка утром, я назначил на это время встречу. А ты тем временем обновишь свой гардероб.

Хотя Рамон обдумывал ту же самую проблему, что и Зуки, она все равно поджала губы.

– Я собиралась купить себе одежду, когда вернусь в Англию.

Он положил вилку на тарелку и стиснул зубы.

– Ты не вернешься в Англию, пока не забеременеешь. Так как ребенок должен родиться здесь, тебе лучше остаться здесь. Кроме того, твоя мать будет в Майами, и ты сможешь навещать ее в любое время.

– Ты теперь будешь контролировать каждый мой шаг? Если так, то у нас возникнут большие проблемы.

– Я буду следить за тем, как протекает твоя беременность. Смирись с этим, пожалуйста.

Она сжала пальцами ложку.

– Я еще не беременна!

– Ты могла бы забеременеть, если бы не отказывалась заниматься сексом при свете дня.

Она проклинала Рамона и свое смущение.

– Похоже, ты возомнил себя племенным жеребцом.

Он высокомерно пожал плечами:

– Ты забеременела от меня в первый раз, хотя мы предохранялись. Я надеюсь, нам повезет снова.

– А если я не забеременею сразу? – нахально спросила она.

Его зубы обнажились в довольной улыбке.

– Мы будем пытаться снова и снова. Ешь суп, пока он не остыл.

– У меня пропал аппетит, – ответила она.

– Ешь в любом случае. Тебе необходимо восстановить здоровье.

Зуки не знала, благодарить ли его за то, что он не прибавил «ради ребенка». И хотя врачи уверили ее, что состояние ее ребенка не было связано с генетическими отклонениями, она не могла избавиться от страха.

Размышляя, она не заметила, как доела суп. Подняв голову, она увидела сияющую улыбку Терезы.

Зуки перевела взгляд со своей пустой тарелки на Рамона, который поднял бровь.

– Будем надеяться, что у тебя не пропал аппетит и к основному блюду, – с издевкой сказал он.

Она закатила глаза. Он хохотнул, и она немного расслабилась. Выпив воды, она откусила хлеб и завела разговор на нейтральную тему, не связанную с сексом или детьми.

– Я думала, что с Кубы нельзя долететь до США, – сказала она.

– До недавнего времени было нельзя, но времена меняются.

Она услышала в его голосе гордость и предвкушение.

– Я заметила, что Гавана восстанавливается. Ты поэтому решил остаться на Кубе?

Немного помрачнев, он кивнул:

– Отчасти да.

Ей не надо было спрашивать, почему отчасти. Глубокая потеря читалась на его лице.

Тереза принесла цыпленка с начинкой из жареного перца и кокосового риса. Рамон и Зуки снова замолчали, и Зуки съела все до последней крошки.

Когда должны были подать десерт, Рамон положил перед ней конверт.

– Я оплачу медицинские счета твоей матери, поэтому делай с этими деньгами все, что захочешь.

Увидев денежный чек, она затаила дыхание. Послав благодарственные молитвы своему лучшему другу, она кивнула.

Через несколько минут Зуки произнесла:

– Я знаю, мы не обсуждали это в полной мере, но я не хочу бросать работу. Я сойду с ума без дела.

Она ожидала от него возражений, но, к ее удивлению, он отодвинул стул и встал.

– У меня есть проект, над которым ты могла бы работать. Пошли.

Бросив на стол салфетку, она прошла за ним из столовой. Вскоре они были в комнате в западном крыле виллы.

Помещение было настолько уродливо оформлено, что у Зуки отвисла челюсть.

– Боже мой, кто это сделал? – спросила она.

– Тот, кому мне не следовало доверять, – ответил Рамон. – Когда я понял свою ошибку, было уже поздно. Ты займешься реставрацией?

Она ахнула:

– Конечно! В прошлый раз я реставрировала загородный дом в Суссексе. Он не был таким большим, как эта вилла, но я с удовольствием возьмусь за этот проект. Если ты не возражаешь, конечно.