Стоило мне высунуться, чтобы оценить ситуацию, как в квартиру ворвалась третья волна и первым же выстрелом атакующие свалили итальянца с ног. Я практически вывалился в комнату — упал на левый бок, держа оружие повыше. Выстрелил в того, кто стоял ближе всего ко мне — тот целился в Вани.

Пуля прошла навылет, пробив грудную клетку ниже сердца. Потом перевел взгляд на тех, кто стоял в дверях и палил, уже не целясь. Попасть не удалось ни разу, но зато оба оставшихся в живых ретировались, скрывшись в коридоре за дверью.

— Помоги ему подняться, — бросил я Дитеру, который вышел из комнаты лишь когда все стихло. Сам я перезаряжал пистолет и прикрывал вход.

Держась в стороне от дверей, я подошел поближе и осторожно выглянул — в коридоре никого не было. Похоже, отбились.

— И баррикады сооружать не пришлось, — услышал я за спиной голос Вани. Пробитое плечо обездвижило левую руку, и он с явным неудовольствием бросил на пол дробовик.

Я протянул ему свой «стрелец» и поднял брошенное оружие. Итальянец вытащил из кармана еще несколько патронов. Пока я переворачивал оружие для перезарядки, мелькнуло знакомое по шутерам название.

— Тоже здесь производят? — спросил я, ткнув пальцем в поблескивающее слово «бенелли».

— Да, — выдохнул Вани.

— Фантастика, — я загнал последний патрон. — И то, как ты с ним управляешься, тоже. Ты знаешь, что это за люди?

Итальянец покачал головой.

— Раз ты хорошо управляешься с оружием, я подумал, может ты и по выучке что-нибудь скажешь, — я уже направился к двери, но с длинноствольным оружием орудовать в узком коридоре оказалось непросто.

Пришлось приноравливаться к новому для меня оружию. До него единственным дробовиком был короткоствольный, к тому же без приклада — и тогда я был в собственном имении. Там явно больше места, чем в городских домах.

Я приоткрыл простреленную дверь, перешагнул через пару тел. Мало того, что итальянец стрелял метко, его ружье было поистине смертоносным — судя по залитой кровью одежде на телах убитых.

Эффективный тандем. Детали меня уже мало интересовали, но с таким стрелком мне бы познакомиться раньше — например, когда мы Аней укрывались у меня дома, а опытных бойцов катастрофически не хватало. Кто знает, как бы тогда сложилась история, успей мы отбиться.

Вани не спешил выходить — он шумел где-то в квартире и появился только через несколько минут. В разодранной, заляпанной кровью рубашке, но зато с перевязанной раной. Пришлось укорять себя то, что не учел такого важного момента.

Зато держался парень уже куда ровнее, не горбился и не клонился в сторону. Хорошо, что не было новых атак. Может, нападавшие выдохлись. А, может быть, просто решили отступить. Потеряли троих за раз, не считая раненых. Едва ли это «легкие потери».

И все же мы двигались осторожно, выглядывая за угол, проверяя, нет ли кого в окнах. Маловероятно, что это были бандиты с улицы или вдруг бабуля решила избавиться от изгнанного «внука». Все это звучало слишком несерьезно.

В то же время теория о том, что следили за нами и пришли тоже не за Вани, а за мной и Дитером, тоже звучала слишком неправдоподобно. Целый месяц, пока я был с Аней, я внимательно смотрел по сторонам и не замечал никакой слежки. И чтобы она появилась вот так внезапно, да еще в другом городе?

Мы спустились вниз и вышли во двор, не встретив никого на своем пути. Даже соседи сидели по квартирам, не высовываясь — или их попросту не было.

— Тебя бы нормально перевязать надо, — услышал я голос Дитера. Втроем вы пошли между домами, покинув безлюдный двор. Полиции тоже не было видно.

Три фигуры на белом снегу. Две полностью черных, один еще и в крови. Нас наверняка очень хорошо видно. На таком фоне. Да и шли мы неспешно.

Первый дротик вонзился мне в руку. Я развернулся, выискивая место, откуда в меня стреляли. Через несколько секунд начали неметь пальцы, и я оглянулся на моих интернациональных компаньонов:

— Что такое? — спросил Дитер, а я видел, что из его плеча торчит такой же дротик, но он его даже не чувствует.

Я попытался показать на себе, где у ростовщика дротик, но и вторая рука перестала меня слушаться. Дитер уже никак не реагировал и рухнул лицом в снег, зацепив при этом Вани.

Белого снега вокруг сделалось слишком много, а покрытая им земля вдруг резко устремилась ко мне. Я упал, коснувшись щекой еще не слежавшихся снежинок, но не ощутил ни холода, ни того, как они начали таять от моего тепла. А потом мое сознание отключилось.

Глава 13. Домой

— Макс... Эй! Макс! Я знаю, что ты меня слышишь! — Трубецкой, голос которого я узнал бы из сотни других, отвесил мне пару смачных пощечин. Только потом я начал открывать глаза.

Расплывающееся лицо шпиона долго не попадало в фокус. Зато он, увидев мои потуги, прекратил бить по щекам. Чтобы настроиться и видеть четко, потребовалось несколько минут.

Потом я обнаружил, что с подвижностью все еще хуже. Тело я чувствовал до кончиков пальцев, а вот шевелить ими не мог. Зато мог двигать глазами.

Я покосился на приборную панель автомобиля, где я занимал переднее пассажирское сиденье... и меня передернуло. «Мазда». Хотелось громко выматериться. Какого черта я вообще делаю в своем мире??!

— Так, полегче, а то тебе еще лицо сведет. Что с тобой вообще?

— М-м-м... а.. ы... ае? — чувствительность постепенно возвращалась, но слишком медленно.

Павел казался озадаченным. В замке зажигания я видел ключ, но шпион к нему не притронулся.

— Ничего не понимаю. Ни что ты мне говоришь, ни что происходит. Но тебе вроде уже получше. Знакомый эффект, похоже на наши дротики, — он прищурился и толкнул меня в плечо. — Или на похмелье. Что-нибудь болит?

— Не, — промямлил я.

— Отлично, уже можем общаться. Что ты здесь делаешь?

Я выдержал паузу, чтобы убедиться — лицевые мышцы больше не подведут:

— Не знаю, — медленно проговорил я в ответ. — Не понимаю.

— Что последнее помнишь?

— Ковров. Дитера.

— Куда ж тебя занесло! — выдал Павел. — Что вы там делали?

— Не помню, — ответил я.

Только на самом деле я все помнил, но не хотел сейчас говорить Трубецкому, зачем