– А золотухи там ни у кого нет?

– Говорят, уже послали водителя на подмену! – радую я его. – Посмотрим! Кстати, а что такое золотуха?

– Загугли, – бросает Свят, присаживаясь на корточки рядом с генератором. С него снят кожух, но я совершенно ничего не понимаю в сплетении поблескивающих в тусклом свете деталей.

– Какое там загугли… – тоскливо говорю я.

Однако в очередной раз, когда я перебираю по очереди все номера, но так и не дозваниваюсь ни Гарри, ни Павлу Андреевичу, в углу чердака вдруг что-то слабо пикает, и зажигаются красно-оранжевые огоньки.

– Ура-а-а-а-а! – несусь вниз, чуть не ломая ноги сначала на чердачной, потом на подвальной лестнице. – У тебя получилось? Получилось!

В порыве чувств бросаюсь на шею перемазанному Святу и чмокаю его в грязную щеку – правда, в последнюю секунду он подставляет губы.

– Не знаю, – честно говорит он. – Посмотрим.

Генератор тарахтит, но как-то неуверенно – то и дело чихает и повизгивает.

Но электричество есть, и я несусь обратно наверх, чтобы поставить на зарядку телефон, ноутбук, пауэрбанк – хочется зарядить что-нибудь еще, но я не нахожу ничего подходящего и тогда просто притаскиваю в гостиную обогреватель. Просто на всякий случай.

Свят, однако, из подвала не поднимается, что уже начинает меня беспокоить. Я ставлю на зарядку заодно и его телефон с ноутбуком и несусь на чердак, чтобы выяснить, как там продвигаются дела с поносом и золотухой.

– А у нас бензин кончился! – объявляет Сима с такой радостью, что я начинаю вспоминать, есть ли у нас в полисе ДМС психиатрическая помощь. Но тут она нервно хихикает и становится понятно – с головой у нее все в порядке, просто она тоже в шоке от абсурда ситуации.

– Совсем? – глупо спрашиваю я.

– Не знаю, может, на донышке осталось! – ржет она. – Стоим посреди абсолютно белого и ровного поля, даже посрать некуда сбегать, прикинь?

– Та-а-а-ак… И что делать? – растерянно спрашиваю я.

– Ну, наши пока играют в «мафию», – говорит она. – Я мирный житель. Меня просто в первую же ночь вырезали, поэтому я сижу молчу. А вот Марина Матвеевна уже второй раз Крестный Отец!

– Давай я позвоню начальству вашего водителя, попроси у него номер! – предлагаю я.

– И что они сделают? Он пока на дороге ловит дальнобоев.

Выключаю телефон и в очередной раз спускаюсь с чердака. Пока электричество фурычит, можно приготовить какой-нибудь еды по-быстрому. Включаю плиту и успеваю замутить спагетти с безумным количеством фарша, резаных томатов, бекона и сыра, прежде чем раздается щелчок и плита, холодильник и светильник вновь вырубаются.

Спускаюсь в подвал прямо с лопаточкой, которой мешала еду, и застаю Свята, задумчиво стоящего над генератором.

– Ничего не понимаю, – говорит он. – Бензин есть, заводится… А потом берет и выключается. Ой, а чем это так пахнет вкусно?

– Вкусно? – удивляюсь я. – Раньше ты говорил, чтобы я ушла с кухни и не смела портить продукты.

– Ты приготовила пожрать! – оживляется он. – Знаете, Рената Романовна, пожалуй, я выпишу вам премию в первый же рабочий день!

– Ой, спасибо, Святослав Семенович! Даже не знаю, как еще вас отблагодарить!

– Знаете, Рената Романовна, – ухмыляется этот наглец. – Только давайте в этот раз без пощечин.

Фыркаю и взбегаю по лестнице вверх.

Мы притаскиваем мою стряпню в гостиную, где еле-еле теплится камин и с таким наслаждением наворачиваем эту нехитрую снедь, какое и не снилось наверняка гостям этого коттеджа, привыкшим к устрицам на льду и тарталеткам с черной икрой под дорогое шампанское.

– Ни черта не понимаю в генераторах, – вдруг делится со мной Свят. – Первый раз вот вчера увидел.

– А чего полез тогда? – удивляюсь я.

– Ну, в смысле? Я же мужчина! Лидер, технарь и добытчик!

– Угу… У нас дрова, кстати, кончились, добытчик, – спускаю его с небес на землю. – А генератор так и не заработал. Что делать будем? Ты же мужчина и лидер, ты и решай.

Некоторое время он увлеченно жует с таким аппетитом, с каким никогда не ел то, что я готовила.

– Кстати, – вспоминает он внезапно. – Я тебя с кухни выгонял не потому, что мне не нравилась твоя еда.

– Внезапно! – удивляюсь я. – А почему?

– Потому что не хотел, чтобы ты там убивалась с кастрюльками, когда есть дела поинтереснее.

– Я хотела быть хорошей женой! А ты не оценил!

– Зачем мне какая-то хорошая жена, когда у меня была ты? Хотя теперь я вижу, что зря отказывался, – Свят доскребает остатки еды и явно едва удерживается от того, чтобы вылизать тарелку. Я ему и так в два раза больше положила!

Вот даже не знаю, что мне чувствовать – гордость или злость. Ну что он за человек такой! Живешь себе спокойно своей жизнью – появляется этот обаятельный нахал и меньше чем через сутки ты уже целуешься с ним! Как у него это выходит уже второй раз за мою недолгую жизнь?

– Поел? – я встаю и отбираю у него тарелку, пряча свою растерянность за грубостью. – Вали дрова рубить, раз назвался мужиком.

– Не пойду.

Свят закидывает ноги на подлокотник, вытягивается на диване во весь рост и закрывает глаза предплечьем. Точь-в-точь мой дедушка. Он точно так же ложился после обеда на веранде и дремал пару часов, пока мы ходили на цыпочках.

Потому что знали – до обеда он успел выкопать половину пруда, сейчас поспит – и выкопает вторую. А завтра смастерит мостки, выложит камнями берега, запустит туда рыб и пригласит всех любоваться своей новой «безделицей». Такое у него было хобби – что-то все время делать руками.

Он говорил, что так отдыхает от работы мозгами.

Я присаживаюсь на край дивана и едва удерживаюсь от того, чтобы погладить Свята по голове. Тихо спрашиваю:

– Устал?

– Нет, – ворчит он. – Просто не хочу, чтобы ты меня эксплуатировала!

Возмущение вскипает во мне так резко, что я едва удерживаюсь от того, чтобы не вонзить ему острые ногти в морду.

– Ну, значит, я сама пойду нарублю! – взвиваюсь, но Свят успевает поймать меня за… ну за что дотянулся, и усадить обратно.

– Успокойся, –