говорит он, насмешливо глядя на меня. – Сарай с дровами по крышу занесло, я уже ходил.

– Вот сходи раскопай, заодно согреешься!

– Я лучше об тебя согреюсь… – его горячие ладони ныряют под все мои десять одежек и безошибочно находят голую кожу. Я едва удерживаюсь от стона – так становится тепло.

Ладони скользят дальше на спину, щедро делясь своим жаром, и я сама не замечаю, как Свят притягивает меня к себе. И когда между нами почти не остается пространства, он просто приподнимается и целует меня.

Он такой теплый, такой уютный, что в этот раз я даже не сопротивляюсь, отвечая на поцелуй. И тоже ныряю под рубашку пальцами, согревая их о его горячий живот.

Свят шипит и дергается.

– Да ты реально замерзла! – он вытаскивает мои руки и дышит на них, согревая. – Слушай, а ведь в бане наверняка есть дрова про запас, я там видел маленькую печку. Погоди, схожу проверю.

И он ловко выскальзывает из-под меня, на ходу заправляя рубашку обратно в брюки.

Пытаюсь подавить в себе приступ разочарования.

– Я пока сбегаю, позвоню нашим еще разок, – говорю беспечным голосом и тороплюсь на чердак, по пути то и дело прикладывая ледяные пальцы к пылающим щекам.

На улице уже стемнело, холодный ветер бросает в лицо ледяную крупу, но если как следует не высунуться в окно, телефон не ловит сеть, поэтому я стою на цыпочках, не обращая внимания на больно врезающийся в живот край окна.

– Сима! Вы как там? Не замерзли? Нашли бензин? Когда приедете? – забрасываю я вопросами бухгалтершу, попутно продумывая, как ее обрадовать отсутствием электричества, кейтеринга и вообще живых людей.

– Ой! Ренаточка, я и забыла! – охает она в трубку.

– О чем забыла?.. – ко мне из темноты чердака подкрадывается нехорошее подозрение.

– Ну, мы, короче, пересели тут в чужой автобус, потому что никто не останавливался, а уже темнело, такие хорошие люди, у них тут аккордеон и вообще весело, нас завезли по дороге на свадьбу, так что все хорошо!

– На какую свадьбу? Какой автобус? Какой аккордеон?

У меня начинает кружиться голова от полного бреда, который она несет. Может, я номером ошиблась?

– Ну по пути, они ехали на свадьбу, нас увидели и спасли, говорят, заезжайте, а мы уже замерзли и проголодались, тут еще коньячок и рыбка!

– Какая, к черту, рыбка, Сима?! – я в таком шоке, что перегибаюсь через край окна как могу далеко и почти вываливаюсь на крышу. – Вы на корпоратив ехали? Где водитель? Дай его!

– Ой, не могу, у меня телефон садится совсем! – кричит она в трубку и просто отключается.

– Сима! Сима! Да что ж такое?!

Я тупо смотрю на телефон.

Перезваниваю – абонент недоступен.

Звоню Гоше – и у него недоступен.

Карену, Егору, Виталику, Ленке – отбой, отбой, недоступен.

Наконец, откликается телефон главбухши.

– Марина Матвеевна! – начинаю я с места в карьер. – Не знаю, что происходит, но вы-то взрослый ответственный человек! Можете сказать, что за бред творится?

– Даже взрослым людям, Ренаточка, надо иногда расслабляться, – крайне довольным голосом сообщает она мне. – В конце концов, корпоратив – это же для нас? Так у нас все хорошо, мы отдыхаем. Приедем завтра, нас обещали подкинуть. А пока веселимся без начальства. И ты не скучай.

Чуть не перепутав, в какую сторону вываливаться, я сползаю на пол чердака и растерянно моргаю, глядя на свой отключившийся телефон.

Предатели!

– Представляешь! – возмущенно врываюсь в гостиную. – Распоясались! Их там подобрал какой-то автобус и увез на чью-то свадьбу! И они отказываются ехать к нам!

– Твои подчиненные? – уточняет Свят.

Он сидит на корточках у камина и подкладывает туда деревянные чурбачки. Нашел все-таки! Живем!

– Наши подчиненные! – тоже уточняю. – Дай сюда, ты все не так делаешь!

Сажусь на корточки рядом и быстро раскладываю дрова так, чтобы они нормально прогорели.

– Ничего страшного, – говорит Свят, усаживаясь у самого огня. – Выйду на работу и надену ежовые рукавицы, которые мне Павел Андреевич завещал.

– В смысле – ты? – теряюсь, только сейчас понимая, кому я нажаловалась на проблемы с подчиненными. – Я сама справлюсь!

– Все сама-сама? – смеется он, придвигаясь поближе. – Дай сюда ладошки.

Он сжимает мои руки в своих, растирает их, снова горячо дышит, пока покрасневшие от мороза пальцы не теплеют.

– Вот видишь… – говорит он.

– Ага…

Несколько долгих секунд он смотрит на меня в упор, глаза в глаза. А потом кладет руку мне на затылок и притягивает к себе.

13.

Сначала это просто поцелуй.

Такой романтичный, на фоне огня в камине и снежинок, кружащихся в темноте за окном.

Не хватает только музыки, но тут уж ничего не поделать – прежде, чем целоваться с бывшим женихом, надо проверить, так ли он хорош в починке генераторов, как в поцелуях.

Однако с каждой его секундой становится все яснее, что останавливаться никто не собирается.

Не такой это поцелуй, после которого останавливаются, выдыхают и расходятся по разным диванам, чтобы спокойно обсудить рабочие проблемы.

Все ярче разгорается камин, от которого пышет жаром, что заставляет быстрее бежать по венам кровь и ярче расцветать лихорадочный румянец на щеках.

– Сними свитер, запаришься, – тихо и хрипло говорит Свят, все еще соблюдая видимость приличий.

Он даже помогает стянуть его через голову и одергивает задравшуюся пижамную кофту. Правда, ладони его остаются под ней, на голой коже. Но я этого почти не замечаю, потому что мои пальцы мнут его рубашку. Я впиваюсь ногтями в упругие мышцы спины под ней и дышу все тяжелее.

Свят затаскивает меня к себе на колени, усаживая сверху, и его губы скользят по моей шее, ловя убыстряющийся пульс. Мы вжимаемся друг в друга тесно-тесно, словно пытаемся соединиться в одно существо, не раздеваясь и наплевав на физические ограничения.

Одновременно замираем, поймав взгляд друг друга. Я обнимаю его за шею, он хозяйничает под моей футболкой, давно добравшись до груди.

– Святослав Семенович, – говорю я, едва справляясь со сбивающимся на каждом слове дыханием. – Мне кажется, мы не с того начали наше сотрудничество.

– Совершенно согласен, Рената Романовна, – серьезно кивает он, чуть отстраняясь, но саднящая досада не успевает царапнуть меня, потому что