— По правде говоря, мне рассказал все это Теовин, главатайной полиции. Он привел мне множество конкретных фактов, а я сейчас толькосвел их для тебя воедино. Ты же знаешь, у министерства внутренних дел повсюдусвои люди. Ничто происходящее в Империи не будет пропущено в докладах, которыеидут в их знаменитый архив. Итак, Пондия Субат, что предложит сделать нашуважаемый первый министр с тем, что наш император — по доброй воле или попринуждению — находится в заточении в ста шагах отсюда? Ты глава правительства,Субат, и именно ты должен принимать решения. И кстати, пока будешь размышлятьоб этом, подумай и над тем, как нам помешать рыцарям церкви пройти по всемуконтиненту, ворваться в Материон и вынудить всех поклоняться их нелепому Богу —попутно изрубив на куски все правительство.

— Они тянут время, ваши величества, — говорилСтрейджен. — Когда наступает время ужина, они провожают нас до дверей,выставляют наружу и запирают за нами дверь. Всю ночь здание стоит запертым —хотя внутри мелькает множество огней. Когда наутро мы возвращаемся,оказывается, что все уже переставлено. Бумаги путешествуют из комнаты вкомнату, точно утки осенью. Я не мог бы поклясться в этом, но, по-моему, онипереставляют и стены. Только сегодня утром мы обнаружили комнату, которой,сдается мне, вчера не было.

— Я пошлю туда атанов Энгессы, — мрачно сказалСарабиан. — Они выставят всех из здания и разберут его по кирпичику.

— Нет, — покачала головой Элана. — Если мыоткрыто выступим против министерства внутренних дел, все полицейские в Империизабьются в кроличьи норы. — Она поджала губы. — Начнем причинятьнеудобства и другим министерствам. Не будем слишком очевидно подчеркивать, чтовсе наше внимание уделяется только министерству внутренних дел.

— Полагаете, ваше величество, что до сих пор другимминистерствам не причинялось неудобств? — страдающе осведомилсяОскайн. — Вы уже ухитрились разрушить то, что создавалось тысячелетнимтрудом.

— Кто может что-нибудь придумать? — осведомилсяСарабиан озираясь.

— Можно мне сказать, ваше величество? — робкоспросила Алиэн.

— Конечно, дорогая моя, — улыбнулась Элана.

— Я надеюсь, что вы простите мне моюсамонадеянность, — виновато проговорила Алиэн. — Я даже не умеючитать, а потому плохо представляю себе, что такое документы и архивы, но,насколько я понимаю, мы делаем вид, что хотим устроить в них перестановку?

— Именно это мы всем и говорим, — подтвердилаМиртаи.

— Как я уже говорила, я не умею читать, но я разбираюсьв том, как переставлять заново посуду и тому подобные вещи. Это ведь что-топохожее, правда?

— Более или менее, — согласился Стрейджен.

— Так вот, когда нужно переставить посуду в буфете,начинаешь с того, что вынимаешь все и расставляешь на полу. Потом ставишьпосуду так, как тебе нужно — на верхнюю полку, на вторую сверху и так далее. Немогли бы мы проделать то же самое со всеми этими документами?

— Славная идейка, дорогуша, — промурлыкалКааладор, — только ведь никаких полов не напасешься — разложить все ихниебумаженции.

— Но ведь вокруг здания множество лужаек, —возразила Алиэн, не поднимая глаз. — Мы могли бы вынести все эти бумаги изздания и разложить на лужайкам. Мы сказали бы людям, которые там работают, чтохотим разобрать бумаги и привести их в порядок. Возразить им будет нечего, алужайки нельзя запереть на ночь, и переносить там что-то с места на место наглазах у семифутовых атанов тоже будет затруднительно. Я знаю, что я всего лишьглупенькая служанка, но я поступила бы именно так.

Оскайн воззрился на нее с неподдельным ужасом.

Почва на западном побережье острова Тэга была тощей икаменистой, и поскольку в глубине острова было в достатке более плодородныхземель, граждане республики не стали удобрять эти места. Жесткий низкийкустарник шелестел на ветру, дувшем с моря, когда Спархок и его друзья ехали покаменистой тропинке, спускавшейся к самому берегу.

— Хорошо хоть ветер поднялся, — с благодарностьюзаметил Телэн. — Он относит вонь.

— Ты слишком много жалуешься, — сказала емуФлейта. Девочка ехала с Сефренией. Так было всегда с тех пор, как они впервыеповстречались с ней. Она уютно устроилась на руках у старшей сестры, и в еетемных глазах была задумчивость. Когда до них долетел шум прибоя, бьющегося отэганский берег, она вдруг резко выпрямилась.

— Пока достаточно, господа, — объявила она. —Давайте поужинаем и дождемся темноты.

— А это разумно? — спросил Бевьер. — Чемдальше мы едем на запад, тем хуже становится дорога, и, судя по шуму прибоя, наберегу полно камней. Вряд ли там удобно будет бродить в темноте.

— Я благополучно проведу вас к морю, Бевьер, —ответила Флейта. — Я просто не хочу, господа, чтобы вы чересчур пристальноприсматривались к нашему кораблю. В его конструкции воплощены кое-какие идеи,которые вам совершенно незачем знать. Это одно из обещаний, которые я дала вовремя переговоров — о них я уже упоминала. — Она указала на подветреннуюсторону каменистого холма. — Укроемся там от ветра и разведем огонь. Мненужно дать вам кое-какие наставления.

Они съехали с едва различимой тропы и спешились подприкрытием холма.

— Чья очередь готовить? — спросил Берит у сэраУлафа.

— Твоя, — ответил Улаф без тени усмешки.

— Ты же знал, Берит, что он тебе ответит, —заметил Телэн. — Выходит, что ты вроде как добровольно вызвался стряпать.

Берит пожал плечами.

— Рано или поздно моя очередь все равно насталабы, — сказал он. — Я решил разделаться с этим пораньше.

— Ладно, господа, — подал голос Вэнион, —разойдемся и поищем, что в этих местах может сгодиться на топливо.

Спархок спрятал усмешку. Вэнион мог сколько угодно твердить,что он больше не магистр, но привычка отдавать приказы въелась в него намертво.

Они развели костер, и Берит состряпал вполне съедобнуюпохлебку. После ужина они уселись у огня, наблюдая за тем, как на побережьепостепенно опускается вечер.

— Сейчас мы поедем к бухте, — сказалаФлейта. — Я хочу, чтобы все вы не отставали от меня, потому что туманбудет очень густой.

— Но ведь вечер совершенно ясный, Флейта, —возразил Келтэн.