– Нет, не обратилась. Я хотела проучить его. Я не думала, что это так серьёзно.

– У человека кровь присутствует в кале и моче, мучительная рвота не прекращается, его сжигает огонь, пожирающий внутренности – это ли не серьёзно? – воскликнул я презрительно.

– Я хотела проучить его, – она повысила голос, но ещё пыталась держать себя в руках. – Он превратил мою жизнь в ад своими вечными попойками и изменами. Я хотела сделать ему плохо.

– Какого цвета была его кожа? – я отпил несколько глотков отличного дорогого чая, жалея, что не могу отхлестать вдовушку по щекам.

– Он был бледный. Очень бледный. Не как обычно.

– Когда вы наконец-то решили, что воспитательный процесс зашёл не туда? – я видел её насквозь и не скрывал этого. Как и своего презрения.

– Когда он начал биться в судорогах, – она нервно сглотнула.

– По сведениям диспетчера, вызов от вас поступил в десять сорок восемь, – я помнил информацию наизусть. – Человек промучился почти пять часов. Он умирал мучительно. Он умирал в сильнейших муках, а вы всё хотели проучить его.

Она вскинула голову, а глаза загорелись огнём.

– Я не хотела ему смерти! Мне его смерть была ни к чему! Он обеспечивал мне шикарную жизнь! Я лишь хотела, чтобы ему было плохо! Чтобы он помучился! Но я не думала, что в итоге он сдохнет!

Я усмехнулся – вот это слово и прозвучало.

– Можете сколько угодно считать меня плохим человеком, но вы не знаете, как мы жили! – она покраснела от гнева. – И не вам меня судить!

– Успокойтесь, я не для этого сюда прибыл. Мораль оставлю на вашей совести. Мне нужно знать, что он ел перед тем как пойти спать.

– Ничего не ел, – категорично ответила вдова, успокаиваясь. – Он пришёл уже готовый. И был не голодный. Только добавил ещё водки.

– Где же он так набрался? – я посмотрел на любовника.

– С дружком своим, – Людмила снова превратилась в кусок льда.

– С каким дружком?

– С Бобровым этим.

– Уж не с Юрием ли? – уточнил я, уцепившись за знакомую фамилию.

– Если вы всё знаете, то зачем тогда пришли ко мне? Поиздеваться?

– С кем и где он пил? – жёстко спросил я.

– С Бобровым Юрием. Сначала у хозяина своего. А потом в кафешке зассанной, которая тут за углом.

– Какого хозяина?

– У Иванова Алексея.

Так, и этот тоже работал у Иванова. Какая интересная картина вырисовывается. Что ж, теперь связь прослеживается очевидная. Но почему и зачем они умерли? От чьих-то рук? Или это поразительно несчастливое обстоятельство? Пообедали все вместе у работодателя и отправились один за другим на тот свет? Но почему тогда симптомы проявились так поздно?

Должно быть, я очень глубоко задумался, потому что не сразу услышал вопрос хозяйки, который она повторила несколько раз.

– У вас есть ещё вопросы?

– Да. Сколько лет он работал у Иванова?

– А он у него и не работал. Точнее, не так. Он числился в ремонтной бригаде при местной управляющей компании. Но при этом Иванов постоянно вызывал его, когда нужно было разобраться с трубами. Или с проводкой, например. Муж хоть и сантехник был, но в электричестве тоже отлично разбирался, мог и щиток сделать, и провода по комнатам разнести. Всё такое, в общем. И Иванов всегда просил прислать только его. И всегда отлично платил.

– А что там делал Бобров?

– Так он же садовник, – она вздохнула. – Он ухаживал за садом. Там большой и очень красивый сад.

– Вы сами его видели?

– Боброва или сад?

– Обоих.

– Бывала разок…, – вдова недовольно поджала губы. – Забирала Степана как-то, машина у него сломалась. Сад видела от дороги, из-за забора, внутрь не входила. Там было очень красиво. Ухоженный и разнообразный. И Боброва видела, мы его тоже до дома подвозили… Неприятный человек, оставил после себя плохие впечатления. Не хотела бы больше его встречать…

– Ну можете больше не переживать, не встретите, – усмехнулся я, глядя ей в глаза. – Он умер.

Людмила вздрогнула и побледнела.

– В тот же день, что и ваш муж, – пояснил я, видя немой вопрос. – И с теми же симптомами.

– Забавно, – она откинулась на спинку стула и закинула ногу за ногу. – Но тогда у вас нет оснований подозревать меня в смерти Степана. Уж дружка его я никак не смогла бы отравить.

Любовник попытался пискнуть что-то из угла, но она решительно махнула рукой, затыкая ему рот.

– Очевидно, что источник отравы следует искать в доме Иванова, откуда они оба уползли уже на бровях, – теперь женщина окончательно успокоилась, убедившись, что мы не собираемся тащить её на эшафот.

– А в каких отношениях были ваш муж и Иванов?

– Степан часто говорил, что хозяин дома его ценит. Что, кстати, подтверждалось весомыми денежными суммами, – Людмила чуть заметно вздохнула, видимо, неприятные мысли о будущем без заработков почившего мужа беспокоили и расстраивали её.

– И они никогда не ссорились?

– Это я без понятия, – она бросила мимолётный взгляд на часы.

– Что ж, – я сделал ещё несколько больших глотков чая и встал со стула. Разом встали и все остальные. Вдова с облегчением выдохнула. – Людмила, завтра прибудут документы на эксгумацию и вам необходимо их подписать. И ещё – не говорите никому о нашем разговоре. Это в ваших же интересах.

Тон мой был жёсткий, взгляд тоже, и вдовушка кивнула, показывая, что осознала серьёзность просьбы.

Мы вышли в прихожую, переобулись, вдова стояла рядом и терпеливо ждала. Она даже немного повеселела, но благоразумно сдерживала радость.

– Всего хорошего, – бросил я, не глядя на хозяйку, и вышел на лестницу.

Участковый топал следом и молчал. А я думал о том, не стоит ли мне привлечь к расследованию кого-то более опытного и надежного. Что-то происходящее не нравилось мне всё больше и больше. Слишком много неприятных и подозрительных совпадений.

– Ещё куда-то? – осведомился Андрей, когда мы уселись.

– Да, следующий пункт, пожалуй, самый неприятный, – я показал адрес. – И вместе с тем, именно с неё у меня всё и началось.

Никто из присутствующих не понял, что имеется в виду, но объяснять я не собирался.

Семья Мокровых проживала в старом частном доме, который давно нуждался в ремонте. Но участок порадовал ухоженностью. Мальчик лет десяти катался на велосипеде по тротуару и с подозрением уставился на нас, когда машина остановилась и мы вышли из неё.

– Привет, Анатолий, – обратился я к нему. – А мама дома?

Он бросил взгляд исподлобья, слез с велосипеда и быстро убежал во двор. Затем грохнула входная дверь.

– Какой невоспитанный ребёнок, – заметил Дмитрий.

– Ну почему же. Ему мама говорила не