Наручники упали на пол, и он широко улыбнулся, потирая запястья.

– Вот и приходилось каждые десять-пятнадцать лет менять место жительства. А вот уже как начали документы вводить, так стало посложнее. Впрочем, всегда найдутся люди, которые за деньги или секс могут сделать что угодно, чего уж говорить о документах. После Наполеоновской войны стало сложно. Я же привык жить красиво и богато, а такие люди всегда на виду, даже если ты и прячешься в глуши. Паспорта фальшивые, всякие там пропуски и всё такое. Поживёшь так на одном месте лет пятнадцать и всё, нужно уходить. А людская молва такая, что стали расползаться рассказы про помещика, который не старится. Вот и начал убивать тех, для кого был хозяином, чтобы язык не распускали.

– Неужели обязательно было убивать?

– А знаешь ли ты, сколько раз убивали меня?! – закричал он с неожиданной яростью, и на меня посмотрели абсолютно сумасшедшие глаза. – Или ты думаешь, что я таким чудовищем родился?! Меня пытали, сжигали, руки отрезали, чтобы посмотреть, как новые вырастут! Они надо мной опыты ставили! Особенно в сороковые, когда я случайно в плен к немцам попал! Да и наши тоже хороши, не отставали, упекли меня в лабораторию под Новосибирском и целых десять лет убивали каждый день! Изощрялись, кто лучше смерть придумает! Люди заслужили такое отношение! Твари!

Он шумно дышал и сжимал кулаки, а на всю комнату раздавался скрип зубов. Бешеный взгляд смотрел в прошлое, в огонь костров и пытки. Боль и страдания свели его с ума.

– Так что не тебе меня порицать за убийства, – глухо пророкотал его голос, пока он потирал глаза руками, чтобы прийти в себя. – Люди заслужили. И я теперь распоряжаюсь их жизнями.

– Зачем ты убил Фролова? – я опустился на корточки и сел на пол, потому что ноги отказывались меня держать. – Он же не имел к тебе никакого отношения.

– Не имел, – согласился Алексей. – Но он одинокий был, никакой родни, очень удобно. Я его место хотел занять.

– Место алкаша?

– Это он здесь алкаш. А в другом городе стал бы жить новой жизнью. К тому же, мне выгоднее занимать место человека помоложе. Тогда подольше можно на одном месте оставаться. Вот я его и использовал. А заодно выдал его за себя. Позвал к себе в гости, типа работу по хозяйству предложить, напоил и положил в кровать. Потом поломал лифт для отвода глаз, чтобы подумали, что кто-то другой мне смерти пожелал. И поджёг дом.

– Но что-то пошло не так? – я закрыл глаза от головной боли.

– Ага, меня участковый, падла, в парке узнал. Ну, согласен, не очень-то я с Егоркой был похож. Пришлось его грохнуть бутылкой, такое хорошее вино зря разлилось, – Алексей цокнул языком. – И на ходу пришлось придумывать новый план. К тому же, с Виктором всё равно кончать нужно было, слишком уж он много знал, хотя я ему язык и завязал основательно. Но всё равно опасно. Так что я к нему пришёл, скальпелем зарезал, да и выдал за Егорку. А сам занял место Виктора, стал хозяином его жизни, тем более что мы с ним весьма схожи.

– Вот оно как, – губы и язык сами произносили слова, а я лихорадочно раздумывал о том, что будет со мной дальше. – Теперь всё стало понятно.

– Ага, но я очень рад и доволен, что в кои-то веки появился достойный соперник. Признаюсь, Ян, мне доставило удовольствие наше недолгое противостояние. Приятно встретить такого проницательного человека.

Я открыл глаза и встретился с его насмешливым жестоким взглядом.

– Но мне, право, уж некогда тут с тобой лясы и дальше точить, – он посмотрел на наручные часы. – Сейчас сбегутся сюда людишки, попробуй потом объясни, что произошло, да кто виноват.

– А что я? – вопрос выскочил сам.

– А что ты? – усмехнулся он, вытаскивая из кармана пистолет. – Твоё участие в спектакле на этом закончено.

– И я могу идти? – я сфокусировал взгляд на чёрном отверстии дула.

– Волен как ветер, – улыбнулся бессмертный человек и нажал на спусковой крючок.