таким образом? Неужели он был причастен? Или всё же это низкая квалификация?

Человек, совершивший ряд серьёзных ошибок, заставлял меня волноваться и нервничать. Сомневаться и подозревать.

– А скажите, Анна, – я снова обратился к вдове, которая присела на лавку, кутаясь в кофту. – Как ваш муж чувствовал себя утром? Перед работой он был здоров?

– Д-да-а, – она бросила мимолётный взгляд на Дмитрия, который бестолково топтался рядом. – Позавтракал. Был в хорошем настроении. Он говорил, что у него для меня…

Горло девушки сдавил спазм, и ей понадобилось больше минуты, чтобы справиться с собой. Мы тактично молчали и ждали.

– Сюрприз… Он сказал, что приготовил какой-то сюрприз. И был очень доволен… Он чего-то ждал. Всё смотрел на телефон в нетерпении. А потом подхватился и уехал, сияя. Таким мы его и запомнили все…

Она тяжело вздохнула и посмотрела в небо. Я сел рядом, а участковому жестом велел присесть на краешек лавки с другой стороны.

– Что вам сказали в полиции? Как случилась авария?

– Они сказали, что он потерял управление. У них оказалось видео с какой-то камеры наблюдения. На дороге там. Это произошло почти в центре города. Я смотрела…, – она шумно сглотнула. – Машина ехала, потом как-то начала дёргаться и вилять, а потом резко завернула налево… Он врезался во встречный поток. Почти сразу появилось возгорание… Я больше не могу.

Последние слова она прошептала и в итоге вообще замолчала.

– Чертовски сложно обсуждать такое, – я старался говорить негромко и мягко. – Но я не могу медлить и ждать, когда воспоминания поблекнут, а боль потери потеряет остроту. Возможно, сейчас ещё кто-то подвергается такой же опасности. И мы должны постараться, чтобы никто больше не потерял близкого человека.

– Знаете, что? Есть одна странная вещь, – она запрокинула голову и положила её на спинку лавки.

– М-м?

– Я тоже смотрела это видео. И я заметила одну вещь. Ну, не я одна её заметила. Но я заметила, что перед тем, как машина вильнула в сторону, он как-то прижал руки к груди и склонился к рулю. Там не очень хорошо было видно, камера же снимала как бы не очень близко. Но он был в белой рубашке как всегда. И можно было заметить, как руки от руля к груди взметнулись. А потом машина стала неуправляемой.

– Как если бы он задыхался, – задумчиво произнёс я.

– Точно, – она обрадовалась и подняла голову с лавки. – Значит, это не он виноват? Это не он устроил аварию и чуть не погубил человека?!

– Скажите, Анна, вам сообщили результаты вскрытия?

– Да, но там нет ничего подобного! Умер от огня, сгорел. А в милиции сказали, что он не смог выбраться, у него там кресло заблокировало. А вы говорите задохнулся. Получается, что он начал задыхаться ещё до аварии, до пожара. Но как же так? Почему он сказал мне это? И почему написал так?

– Его кремировали? – я встал с лавки. Дмитрий тут же последовал моему примеру, вдова же осталась сидеть.

– Смешно, – хмыкнула она мрачно, – он же и так почти весь сгорел, как мне сказали… Нет, похоронили в закрытом гробу.

– Вы дадите разрешение на эксгумацию?

Она вскинула удивлённые глаза.

– Почти наверняка я могу сказать, что ваш муж умер не той смертью, которую на него записали. И мы намерены это выяснить. Но вы должны обо всём молчать и не рассказывать о нашем разговоре. Иначе виновное лицо может избежать возмездия. Вы же хотите, чтобы я наказал человека, виновного в смерти отца ваших детей?

Она молча кивнула, а взгляд стал какой-то потерянный, потусторонний, что ли.

– Я пойду к нему и спрошу, почему он так написал.

– Нет, не надо ни к кому идти! Вы слышите меня? Никому не слова пока! Анна, никому.

Девушка снова кивнула, но казалось, что она пребывает где-то далеко.

– Идите к детям, Анна, – ласково велел я. – А я всё сделаю. Я вам обещаю, что сообщу вам всю правду. До последней буквы.

Она так и не ответила, сосредоточенно глядя в пустоту.

Идя к машине, я покачал головой.

– Чем дальше мы погружаемся в это расследование, тем я всё отчётливее понимаю, что мы имеем дело с запланированной деятельностью. Не верю я в такие совпадения.

– Что нам теперь делать? – участковый приуныл. Должно быть, его не особо радовало, что в самом начале трудовой деятельности на его участке заварилась такая каша.

– Остались трое, – я посмотрел на часы. – Сегодня должны успеть. А завтра нам предстоит важное и грязное дело…

– Какое? – без энтузиазма поинтересовался Дмитрий.

– Спи сегодня спокойно, завтра всё узнаешь.

До дома Бобровых мы дошли пешком, потому что находился он на соседней улице, а мне хотелось немного прогуляться, впитывая атмосферу города. Приехав в новое место, я всегда любил пройтись пешком, чтобы кожей и остальными органами чувств собрать впечатления и ощущения.

Обшарпанная белокирпичная общага вплотную прижималась к высокой современной десятиэтажке, вот уж странное архитектурное решение. Старушка-консьержка плевать хотела на наши корочки и только появление коменданта помогло нам пройти в так хорошо охраняемую крепость. В жилом блоке, где раньше проживал садовник Бобров, мы столкнулись с супружеской парой, поедающей огромный арбуз, при виде которого у меня потекла слюна. На участкового в форме они посмотрели с лёгким презрением и подозрением, но занятие своё не прекратили.

– Добрый день, господа, – я сверкнул документом и прислонился к холодильнику. – Вы знали Юрия Боброва?

– Как же его не знать, если он нам жизни не давал, – грубо ответила женщина с набитым ртом.

– Отлично, – обрадовался я. – Тогда вы сможете с лёгкостью ответить на мои вопросы.

– Неа, – хмыкнула она, вгрызаясь в сочную мякоть.

– Да-а, – передразнил я её. – А иначе придётся нам разговаривать в отделении и уже не так ласково и не по-доброму.

– А чего надо-то? – подал голос мужик.

– А надо-то узнать, как он умер.

– Да как умер, обблевал тут всё, спать не дал никому и подох, урод, – женщина разозлилась, вспоминая ту ночь. – Мы потом задолбались с девками после него убирать и вымывать. Козёл просто какой-то, а не человек.

– Ему стало плохо ночью? Или утром уже?

– Ночью. Ну, или утром. Часов в пять, наверно, – она пожала плечами. – Нам на работу всем, а он тут устроил концерт, всех на уши поднял. Сначала его в комнате тошнило, да так громко. У нас тут ещё и стены картонные, так что всё слышно, кто что сказал, кто пёрнул, сексом не заняться лишний раз. И нет бы ему в комнате оставаться, так он в туалет попёрся. Но не добежал, изгадил по пути