– Кто ты? Где Айно?

Вокруг стоял густой туман, ноги вязли в сыром, холодном иле. Я топталась на месте, испуганно поворачиваясь из стороны в сторону. Мужчина подошел ко мне, и меня словно ударило током. Я смотрела на него и понимала, что лицо его мне знакомо. Это был он..

– Айно здесь нет. Здесь только ты и я, – проговорил он.

У меня застучало в голове. Как такое может быть? Передо мной стоял Ник. Это был он!

– Как… Как ты тут оказался? – удивленно прошептала я.

– Я всегда был здесь, Дана. Лаайниккен – мой дом.

Он улыбнулся, а я задрожала. Это все было похоже на странный сон. Может, это и был сон? Может, меня усыпил отвар Айно, и все это мне снится? Передо мной стоял Ник. Ник! Нет, это просто невозможно!

Я не могла его ни с кем спутать, я часами рассматривала его фото и знала его лицо наизусть. Темные глаза, прямой нос, высокие скулы, волевой подбородок, родинка на правой щеке. Это был Ник. Ник! Меня затрясло от волнения, я не знала, что сказать, не знала, что думать. В голове был лишь один вопрос – как он тут очутился? Как нашел меня? Как успел спасти? Мужчина, тем временем, улыбнулся и коснулся холодной рукой моей щеки.

– Я рад видеть тебя, Дана, – ласково сказал он.

Я покраснела и прошептала изумленно:

– Не могу поверить, что ты здесь, Ник!

Он нахмурился и покачал головой.

– Мое имя Някке. Я Някке, Дана. Я Хранитель Лаайниккена.

Мое лицо побледнело и вытянулось.

– Это такой розыгрыш? – едва слышно проговорила я, – Ник, я узнала тебя, не нужно так шутить со мной. Вот только… Не могу понять, как ты здесь оказался? Где мы?

– Мы на острове Соединения, – его голос звучал задумчиво, – Я собирался очистить тебя, но понял, что это невозможно.

– Как это? Почему? – заикаясь, спросила я.

– Пойдем, я покажу тебе кое-что! – сказал он.

В голове все смешалось, и я не знала, что теперь делать. Някке взял меня за руку и повел за собой. Какое-то время мы шли, окутанные густым туманом, а потом он рассеялся, и вокруг нас все засеребрилось, засверкало холодным блеском, как будто мы оказались внутри огромного стеклянного шара. Я оглянулась по сторонам – кругом возвышались сосны, а за ними блестела вода, и я поняла, что мы, действительно, на острове. Это был тот самый загадочный, живописный остров посреди Священного озера.

Я подняла голову – высоко-высоко над нами огромным черным куполом повисло ночное небо. Мы поднялись на каменистый выступ, и моим глазам открылся невероятной красоты вид – зеркально-черная гладь озера, над которой клубился белый туман, звездное небо и темнеющая вдали земля. Где-то там осталась Айно. Внезапно у меня захватило дух от красоты этого места и от загадочной атмосферы, царящей вокруг. Голова вдруг стала пустой и легкой, как будто из нее вытекли все мысли.

– Красиво… – прошептала я, – наверное, можно любоваться здешней природой вечно.

– Когда видишь что-то прекрасное постоянно, сложно сохранить это ощущение восторга. Со временем, любая красота меркнет и покрывается туманом.

– Не знаю, – я пожала плечами, – некоторые умеют открывать у привычного все новые и новые грани. Наверное, в этом секрет вечной любви – не в самой красоте, а в том, кто на эту красоту смотрит.

Някке внимательно посмотрел на меня и медленно произнес.

– Это все, вся эта красота и первозданность, могут стать твоими. Хочешь?

От изумления я открыла рот, но сказать ничего не смогла.

– Чего ты хочешь, Дана? – спросил Някке.

– Я не знаю, чего я хочу, – честно ответила я, – просто хочу жить без видений, без страха и без лекарств. Поэтому я здесь. Чтобы очиститься.

Някке долго смотрел на меня, а потом произнес:

– Это называется свобода. Ты хочешь быть свободной. Получается, мы с тобой мечтаем об одном.

– Ты Хранитель! – удивленно воскликнула я, – Разве ты не свободен?

Он шумно вздохнул и задумчиво посмотрел в даль.

– Нет. Я раб Лаайниккена. Она никогда не даст мне свободу.

– Кто? Айно?

Някке ничего не ответил, но это было очевидно.

– Почему же она не дает тебе свободу?

– Хочет, чтобы я всю жизнь провел в этом озере, чтоб сгнил здесь! – зло проговорил он.

Я не знала, что ответить ему, и мы молча стояли, рассматривая темное небо. А когда на горизонте забрезжил рассвет, окрашивая белый туман в оранжевые и розовые цвета, Някке вновь пристально взглянул на меня. И сердце мое замерло – он был очень красив. Теперь я поняла, что это вовсе не Ник. У Ника не было и половины силы и мужественности Някке. Отведя глаза в сторону и преодолевая смущение, я сказала:

– Получается, у нас одна мечта на двоих.

– А еще общее одиночество, – откликнулся он.

Я повернулась к озеру и стала молча смотреть на воду, которую серебрил лунный свет.

– Тебе по душе Лаайниккен? – внезапно спросил Някке.

– Здесь очень красиво… – ответила я.

– Ты можешь видеть эту красоту каждый день, если останешься здесь.

– Ты хочешь, чтобы я осталась? – с замирающим сердцем спросила я.

– Я влюблен в тебя, Дана. Я не могу тебя очистить, потому что ты особенная. А еще…

Он наклонился к моему лицу и коснулся губами моего лба. Я вздрогнула, отпрянула от неожиданности, приложив руку к лицу.

– А еще ты можешь освободить меня. Тогда мы оба станем свободными.

Взгляд Някке был полон страсти. По моему телу прошла горячая волна. Я так давно не чувствовала ничего подобного – дикого, чувственного, что уже забыла, каково это – быть влюбленной, терять голову от страсти, гореть и пылать от переполняющих чувств.

– Как же мне освободить тебя? – дрожащим голосом спросила я.

И тут до меня донесся тихий зов. Кто-то звал меня издалека, с другого берега. Айно? Я совсем забыла про нее.

– Дана! Дана! Приди в себя!

Горло мое тут же будто сдавило невидимой петлей, я испуганно взглянула на Някке и прижала руки к шее. Он видел, что я задыхаюсь, но ничем не помог, лишь наклонился к моему уху и прошептал:

– Я не стану очищать тебя, потому что хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной!

Я не могла понять, что происходит, беспомощно открывала и закрывала рот, но не могла издать ни звука. Айно продолжала звать меня, и ее голос звучал сквозь какую-то невидимую плотную пелену. Потом внезапно я почувствовала вокруг себя воду – она закрутила меня в мощном водовороте, и через какое-то время холодной волной меня выбросило на берег.