За что? За что такие ужасные несчастья? Я был вне себя.

Наверное, я еще долго стоял бы возле окна в башне, сжавкулаки, снедаемый яростью и жаждой мести, если бы взгляду моему не открыласькартина, доставившая неожиданную радость. Внизу, в ближайшей долине, я увиделтрех моих лошадей – они бродили там без всякого присмотра, словно врастерянности ожидая, когда их позовут домой.

Чтобы пуститься в дальний путь, необходимо отловить хотя быодну из моих любимиц, и ради этого следует поторопиться. Верхом я сумеюдобраться до какого-нибудь города, прежде чем стемнеет. Я не имел представленияо землях к северу от нашей горы. Слышал только, что местность в тех краяхгористая и что где-то неподалеку находится довольно крупный город. А значит,необходимо попасть туда, чтобы укрыться, поразмышлять, посоветоваться скаким-нибудь местным священником, достаточно разумным и хоть что-то знающим одемонах.

Со своей последней задачей – постыдной и отвратительной дляменя самого – я справился, собрал все ценное, что в состоянии был унести.

Для начала я отправился в свою комнату, надел лучшийохотничий костюм из темно-зеленого шелка и бархата, высокие сапоги и перчатки,а в довершение прихватил с собой кожаные мешки, чтобы привязать их к седлу. Состороны мои сборы могли показаться совершенно обыденными, словно ничего непроизошло. Затем я спустился в тайное подземелье, где снял с родителей и совсех других моих родственников наиболее ценные кольца, ожерелья и броши, атакже пряжки из золота и серебра, добытые в Святой земле. Прости и помоги мне,Господи!

Завершив столь страшное дело, я наполнил мешок золотымидукатами и флоринами, найденными в отцовских сундуках, ощущая себя в этимгновения презренным вором, бессовестно обкрадывающим покойников…

… И вот наконец забитые до отказа кожаные мешки притороченык седлу, лошадь взнуздана, и я тронулся в путь, все дальше углубляясь в леснуючащу, – хорошо вооруженный высокородный юноша в отороченном норковым мехомплаще и во флорентийского покроя берете из зеленого бархата.

Полагаю, мне нет нужды объяснять, что после всегослучившегося, охваченный яростью и отчаянием, я в значительной мере утратилспособность размышлять здраво. Посудите сами: разумно ли богато одетомублагородному юноше отправляться в одинокое странствие по кишащим бандитамилесам Тосканы? Однако я не счел возможным разыгрывать из себя нищего студента.

Не могу сказать, что принял определенное решение. Всемимоими поступками руководило одно-единственное чувство: непреодолимая жаждамести – желание покарать демонов, уничтоживших мой родной дом.

Примерно после полудня башни нашего замка окончательноскрылись из вида. Я постарался взять себя в руки, осушил слезы и двинулсядальше, стараясь держаться дорог, пролегающих по ровной местности, но то и делосбивался с пути и вдруг обнаруживал, что вокруг высокие горы, а под копытамиконя лишь узенькая тропка, вьющаяся по склону.

У меня все время мутилось в глазах. А окружающая обстановкане располагала к долгим размышлениям.

Трудно вообразить места на земле более заброшенные.

На моем пути встретились развалины двух огромных замков,практически полностью поглощенные прожорливыми лесными зарослями. Глядя на то,что осталось от некогда величественных бастионов и парапетов, я думал о судьбахстарых властителей, которые по недомыслию пытались сопротивляться могуществуМилана или Флоренции. И тут в душу мою закрались подозрения, заставившие меняусомниться в здравости собственного рассудка: а что, если нас погубили вовсе недемоны, а вполне обыкновенные недруги?

Взору моему предстала невообразимо мрачная картина:разрушенные боевые укрепления, неясно вырисовывавшиеся на фоне небес, обычностоль радостных и сияющих, заросшие кустарником остатки деревень с жалкими,развалившимися лачугами. На перекрестках дорог виднелись заброшенные часовни,где каменные изваяния святых утопали во мраке, погруженные в небытие, опутанныегустыми плетями паутины.

Издалека заметив высокие стены хорошо укрепленного города, японял, что приближаюсь к Милану, а у меня не было ни малейшего желания тамобъявляться. Я заблудился!

Что же касается бандитов, я только раз столкнулся с горсткойоборванцев, бдительность которых мне удалось утопить в потоке вдохновеннойболтовни.

Во всяком случае, это сборище глупцов несколько отвлекломеня от грустных мыслей. Возбуждение, вызванное ощущением опасности, питало моекрасноречие:

– Я возглавляю сотню всадников, следующих замной, – горделиво провозгласил я. – Мы ищем банду преступников,объявивших себя борцами за Сфорца, в то время как на самом деле они отъявленныенегодяи, насильники и воры. А вам они, случайно, не встретились где-нибудьпоблизости? Если сообщите о них хоть что-нибудь, каждый получит от меня по флорину.Мы намерены без промедления покончить с этим сбродом. Мне надоело гоняться заотпетыми подонками.

Я бросил им горсть монет.

Бродяги быстренько ретировались.

Однако, прежде чем они исчезли, мне удалось выудить у нихкое-какие полезные сведения относительно тех мест, где я волею судеб оказался.В частности, они сообщили, что ближайший флорентийский город – Санта-Маддалана– находится в двух часах езды отсюда, что городские ворота на ночь запираются иникакие уговоры на стражников тогда не действуют – они не впускают никого.

Я притворился, будто и сам все знаю и направляюсь впрославленный монастырь, который, насколько мне было известно, находилсядовольно далеко к северу отсюда, а потому едва ли я мог до него доехать. Затем,пришпорив коня, я бросил им через плечо еще горсть монет, напоследокпосоветовав поспешить навстречу бандитам, о которых только что им рассказывал икоторые смогут щедро вознаградить за оказанную услугу.

Уверен, что в течение всей нашей беседы среди бродяг неумолкали споры – не лучше ли просто убить и ограбить меня? Судьба моя зависелаот желаний и настроений отъявленных негодяев, от упрямства одних членов банды иумения настоять на своем – других. Но, как бы то ни было, мне удалось вырватьсяот них.

Я пустил лошадь вскачь, свернул с главной дороги и двинулсянапрямик – кратчайшим путем – к горным склонам. Оттуда мне удалось увидеть едвавырисовывавшиеся вдалеке туманные очертания Санта-Маддаланы. Большой город.Вблизи городских ворот я различил четыре башни и несколько церковных колоколен.

Я рассчитывал, что, прежде чем оказаться в Санта-Маддалане,встречу какой-нибудь небольшой, менее основательно укрепленный городок. Ноникак не мог припомнить названий и к тому же был настолько растерян, что сил напоиски уже не оставалось.