Процесс поедания пирога будет не так прекрасен, каким ондолжен быть, но все же. Она осторожно взяла вилку, стараясь не слишком сжиматьпальцы.

Поднося первый кусок ко рту, она заметила сочувственныйвзгляд Гонта.

Сейчас он выразит соболезнование, подумала Полли, ирасскажет, как от такой болезни страдал его дедушка, или бывшая жена, или ещекто-нибудь.

Но Гонт не стал выражать соболезнований. Он сам положил врот кусок пирога и закатил глаза, изобразив восхищение.

– Бросьте свою кройку и шитье. Вам надо немедленно открыватьресторан.

– О, этот пирог не я пекла, – призналась Полли. – Но япередам ваши слова Нетти Кобб, моей домработнице.

– Нетти Кобб, – задумчиво повторил он, кладя в рот второйкусок.

– Да… вы с ней знакомы?

– Едва ли. – Он произнес это с видом человека, котороговернули из мира воспоминаний. – Я никого не знаю в Касл рок. – Он лукаво скосилна нее глаза. – Никак нельзя ее у вас переманить?

– Никак. – Полли рассмеялась.

– Я хотел порасспросить вас об агентах по продаженедвижимости. Кого бы вы порекомендовали как наиболее надежного?

– Все они воры, но уж если с кем связываться, то с МаркомХоупвеллом.

Он поперхнулся от смеха и зажал рот рукой, чтобы не полетеликрошки, а потом закашлялся, и если бы руки у нее не болели, Полли наверняка быдружески хлопнула его по спине несколько раз. Первое это знакомство или нет, оней в самом деле пришелся по душе.

– Простите, – сказал он все еще покашливая. – Так, значит,они все воры?

– Все до единого.

Будь она женщиной другого сорта и не оберегай так тщательнофакты собственной биографии, Полли наверняка стала бы задавать Лилэнду Гонтунаводящие вопросы. Зачем он приехал в Касл Рок? Где был до этого? Останется линадолго? Есть ли у него семья? Но она не принадлежала к такого сорта женщинам ипоэтому была вынуждена отвечать на его вопросы… что и делала с большимудовольствием, поскольку они не касались лично ее. Он расспрашивал о городе, отом, какое движение бывает но Мейн Стрит зимой, и есть ли поблизостипродовольственный магазин, где бы он мог покупать продукты в таком количестве,в каком их можно приготовить в маленькой микроволновой печке, и каковы налоги иеще сотни подобных вопросов. Он достал из кармана темно-синего клубного пиджакаузкую записную книжку в чернокожаном переплете и педантично заносил туда всеимена, которые она называла.

Полли взглянула на свою тарелку и только тут заметила, чтополностью расправилась со своим куском пирога. Руки все еще болели, но гораздоменьше, чем в тот момент, когда она здесь появилась. Она вспомнила, что с утрадаже сомневалась идти ли сюда, так страдала. А теперь радовалась, что все-такирешилась.

– Мне пора, – сказала она, взглянув на часы. – Розали решит,что я умерла.

Они ели стоя. Теперь Гонт сложил обе их тарелки, сверхупристроил вилки и нож, а коробку тщательно закрыл крышкой.

– Я вам верну ее, как только доем пирог. Можно?

– Конечно.

– Тогда вы получите ее к вечеру, – серьезно добавил он.

– Не стоит так спешить, – сказала Полли по дороге к выходу.– Очень было приятно познакомиться.

– Спасибо, что навестили, – сказал он. На мгновение ейпоказалось, что он хочет пожать ей локоть, и насторожилась в предчувствии егоприкосновения. Глупо, конечно, но он не сделал этого. – Вы превратили самыйболезненный для меня день в самый целебный.

– У вас все будет в порядке. – Полли открыла дверь, нозадержалась.

Она не задала ни единого вопроса, касавшегося его лично, нобыл такой, без ответа на который она просто не в силах была уйти.

– У вас очень много интересных товаров…

– Благодарю.

– Но ни на одном не проставлена цена. Почему?

Он улыбнулся.

– Это моя маленькая особенность, Полли. Мне всегда казалось,что хорошо только та сделка, ради которой можно и стоит поторговаться. Мнедумается, я в своем предыдущем воплощении торговал восточными коврами.

Скорее всего в Ираке, хотя… в наши дни лучше не произноситьэтого слова.

– Так, значит, вы будете исходить в ценах от спроса? – Поллислегка поддразнивала.

– Можно и так сказать, – ответил он вполне серьезно. И сноваПолли была потрясена глубиной его глаз, его прекрасных глаз. – Вернее, именнотак. Ведь спрос рождает предложение.

– Понятно.

– Вам, действительно, это понятно?

– Ну… мне так кажется. Во всяком случае это объясняетназвание магазина. Он улыбнулся.

– Может быть. Скорее всего.

– Ну что ж, желаю вам удачи, мистер Гонт…

– Зовите меня Лилэнд, прошу вас. Или просто Ли.

– Тогда Лилэнд. И не беспокойтесь относительно покупателей.Уверена, что к пятнице вам придется нанять вышибалу, чтобы закрывать за нимидверь в конце дня.

– Вы и впрямь так думаете? Это было бы чудесно.

– До свидания.

– Ciao, – сказал он и закрыл за ней дверь. А потом еще долгосмотрел ей вслед, как она шла по улице, расправляя перчатки на своихискривленных пальцах, так разительно несоответствовавших всему остальному ееоблику, стройному, очаровательному, если не сказать больше прекрасному. УлыбкаГонта расплывалась все шире. По мере того, как губы расползались, обнажаяжелтые кривые зубы, эта улыбка становилась неприятной и хищной.

– Все будет в порядке, – тихо произнес он в пустом магазине.– У тебя все будет в порядке.

4

Предсказание Полли сбылось. В тот же день, к закрытию, почтивсе женщины Касл Рок – из тех, кто заслуживает внимания, конечно, – и несколькомужчин побывали в Нужных Вещах. Все оказались настолько заняты, что убеждалиГонта будто заглянули лишь на минутку по дороге в другие места.

Стефани Бонсэйн, Синдия Роуз Мартин, Барбара Миллер иФрансин Пеллетьер появились первыми; Стеффи, Синди, Бэбз и Фрэнси прибылитесной, сплоченной компанией спустя десять минут после того, как из магазинавышла Полли. (Весть о ее уходе распространилась организованно и четко как потелефону, так и посредством устного телеграфа, исключительно эффективного идействующего в Новой Англии на достаточно далекие расстояния.) Стеффи сподругами глядели во все глаза. Охали и ахали. Но тут же хором заявили, что кбольшому сожалению они не в состоянии задержаться подольше, так как именносегодня, вот именно сегодня, тот самый день, ну представьте себе тот самый,когда они играют в бридж (какое неприятное совпадение). При этом они ни словомне обмолвились, что еженедельный роббер никогда раньше двух пополудни неначинается. Фрэнси спросила, откуда он родом, и Гонт ответил, что из Эйкрона,штат Огайо. Стеффи поинтересовалась, издавна ли он занимается антиквариатом, начто Гонт признался, что никогда свой род деятельности не связывал с понятиемантиквариата… впрочем…