Синди не терпелось узнать, с каких пор мистер Гонт обитает вНовой Англии.

– Некоторое время, – ответил неразговорчивый, – некотороевремя…

Четыре дамы, обсудив позднее все в подробностях, пришли квыводу, что магазин довольно любопытный (столько удивительных вещей), а вотинтервью прошло без особого успеха. Этот тип такой же молчун как Полли Чалмерс,если не хуже. На что Бэбз заметила (хотя все это и так знали, или думали, чтознали): подумать только. Полли первой переступила порог магазина и принеслапирог! Может быть, размышляла вслух Бэбз, она знакома с мистером Гонтом… с тогосамого времени, когда… ну вы сами понимаете… еще там.

Синди Роуз высказала интерес к китайской вазе и спросиламистера Гонта (который находился тут же, поблизости, но не вертелся под ногами,что все отметили с одобрением), сколько она стоит.

– А как вы сами думаете? – с улыбкой ответил он вопросом навопрос.

Она тоже улыбнулась и, надо сказать, довольно кокетливо.

– О, мистер Гонт, так вот, значит, как вы намерены вестисвои дела.

– Да, именно так я их и веду, – согласился он.

– Тогда боюсь, вам грозит потерять больше, чем заработать,имея в виду нахальных янки. Так сказала Синди Роуз, в то время как ееприятельницы следили за происходящим с неменьшим азартом, чем болельщики затеннисистами на Уимблдонском турнире.

– А это мы еще посмотрим. – Голос его по-прежнему звучалприветливо, но на этот раз с некоторой долей вызова.

Синди Роуз посмотрела на вазу еще раз, теперь гораздопристальнее.

Стеффи Бонсейн шепнула ей что-то на ухо, и та согласнокивнула.

– Семнадцать долларов, – сказала она наконец. Ваза тянуланикак не меньше чем на пятьдесят, и Синди предполагала что в Бостоне, вантикварной лавке, она потянет на все сто восемьдесят.

Гонт подпер пальцем подбородок тем самым жестом, которыйсразу бы узнал Брайан Раск.

– Боюсь, что я вынужден ее продать никак не меньше чем засорок пять, – произнес он с сожалением.

Глаза Синди Роуз разгорелись: здесь таились немалыеперспективы. На эту вазу она обратила внимание случайно, и особого интереса онау Синди не вызвала, так, лишний предмет для разговора с таинственным мистеромГонтом.

Теперь же она смотрела на вазу и так и этак, поняв, что вещьпрекрасной работы и будет неплохо смотреться в ее гостиной. Цветочный венок,выписанный вокруг длинного горлышка, удивительно гармонировал по цвету с ееобоями. До того самого момента, когда Гонт назвал цену, которая была ей не совсемпо карману, Синди даже не представляла, как жаждет иметь эту замечательнуювазу. Она пошепталась с подругами. Гонт смотрел на них, приветливо улыбаясь.Колокольчик над дверью снова зазвенел и вошли еще две дамы.

В магазине Нужные Вещи начался первый полный рабочий день.

5

Когда Бридж Клуб с Эш Стрит покинул Нужные Вещи десятьюминутами позже, в руках у Синди Роуз Мартин болталась хозяйственная сумка, авнутри нее лежала китайская ваза, обернутая в папиросную бумагу. Синдиприобрела ее за тридцать один доллар плюс налог, что составляло почти всюсумму, остававшуюся у нее на карманные расходы, но она была так довольна, чточуть ни мурлыкала себе под нос.

Обычно после такой спонтанной покупки она чувствоваласомнение в душе и стыдилась своего порыва, предполагая, что ее слегкаобхитрили, если вообще не обвели вокруг пальца. Но не сегодня. Сегодня онасовершила свою самую выгодную сделку. Мистер Гонт пригласил ее заглянуть еще,сказав, что у него есть подобная ваза в пару, и что ее доставят вместе состальным товаром в течение недели, может быть, даже завтра. Эта будеточаровательно смотреться на кофейном столике в гостиной, а если у нее будетдве, то она поставит их по обе стороны каминной полки, то-то будет красота!

Подруги тоже считали, что она сделала замечательное приобретение,и, несмотря на некоторую неудовлетворенность от излишней замкнутости мистераГонта и нежелания поведать о своем прошлом, они все остались о нем достаточновысокого мнения.

– Какие у него изумительные зеленые глаза, – мечтательнопроизнесла Фрэнси Пеллетьер.

– Разве? – небрежно переспросила Синди. Ей-то казалось, чтоони серые.

– А я и не заметила.

6

Тем же днем, ближе к вечеру Розали Дрейк, мастерица изателье Шейте Сами, воспользовавшись своим законным перерывом на чашку кофе,остановилась подле Нужных Вещей в компании Нетти Кобб, домработницы Полли. Вмагазине копошилось несколько женщин, а в дальнем углу двое мальчиков, учащихсяОкружного Касл Колледжа, перебирали картотеку комиксов, возбужденнопереговариваясь полушепотом – удивительно, сколько здесь было экземпляров,которыми они могли пополнить свои богатые коллекции. Одна надежда, что ценыбудут не слишком высокими. Оставалось лишь надеяться, так как никаких ценниковне былой в помине.

Розали и Нетти поздоровались с Гонтом и тот еще раз попросилРозали передать Полли свою благодарность за пирог. При этом он провожалвзглядом Нетти, которая после обмена приветствиями бродила по магазину изадержалась у небольшого набора изделий из цветного стекла. Оставив любоватьсяпортретом Элвиса, соседствовавшего с деревяшкой, обозначенной как ОКАМЕНЕВШЕЕДЕРЕВО СО СВЯЩЕННОЙ ЗЕМЛИ, он подошел к Нетти.

– Вам понравились калейдоскопы, мисс Кобб? – любезноосведомился он.

Она вздрогнула – у Нетти Кобб была внешность и манерыженщины, которая непременно вздрогнет, кто бы и каким приветливым тоном ее ниокликнул – и несколько нервно улыбнулась.

– Я миссис Кобб, мистер Гонт, хотя мой супруг, упокойГосподь его душу, покинул меня.

– Приношу свои искренние соболезнования.

– Не стоит. Тому уже четырнадцать лет. Давно это было. Да, явидите ли коллекционирую изделия цветного стекла. – Она чуть ни дрожала, какдрожит мышь, заметив приближение кошки. – Но о таких мне и мечтать неприходилось.

Изумительные. Дивная работа.

– Я должен вам признаться, – сказал он. – Эти я получил,когда у меня уже был небольшой запас, и они не такие дорогие, какими могутпоказаться.

Есть другие, гораздо красивее. Если желаете, заглянитезавтра, и я вам их покажу.

Она снова вздрогнула и даже сделала шаг назад, как будто онпредложил ей прийти завтра не для того, чтобы посмотреть товар, а затем, чтобыснять штанишки и получить по заднему месту пару увесистых шлепков… а может и непару, а гораздо больше, так что ей придется горько плакать.