– Все когда-то бывает в первый раз, – пожал плечами Габриель. Вдруг улыбка исчезла с его лица. – Лара, занимаясь с тобой любовью, я не предохранялся. Должен признаться, я тоже не помню, когда такое случалось со мной в последний раз. Поверишь ты или нет, но это был мой первый в жизни секс без презерватива.

Лара нахмурилась:

– Не беспокойся, Габриель. Я выпила таблетку. Нужно было сразу сказать тебе, но я… – Она замолчала, словно подбирая слова. – Мы были слишком охвачены желанием.

При этих словах он кое-что вспомнил, что заставило его задуматься. Вероятно, у Лары давно не было секса. Он помнил, как упруга она была во время проникновения. Это означало, что у нее действительно нет постоянного любовника. А значит, в случае беременности шансы его отцовства значительно повышались. Поэтому признание Лары про таблетку явилось для него облегчением.

– Ты знаешь, который час? – спросила Лара, пытаясь разглядеть время на электронном табло.

Габриель посмотрел на часы:

– Ровно четыре.

– Четыре? – изумилась она. – Ты шутишь?

– Нет, но зачем так паниковать?

– Затем, что Барни давно разрывается от зова природы, а я еще не умывалась.

– Но до того как умыться, тебе нужно сделать кое-что поважнее, – загадочно проговорил Габриель.

– Что же?

– Поцеловать меня.

Наконец-то желание, преследующее его с момента пробуждения, исполнится. Габриель обнял хрупкие плечи Лары и притянул ее к себе. Шелковое одеяло соскользнуло, обнажив ее красивую грудь. Она прижалась к нему торчащими сосками. Его эрекция не заставила себя ждать.

Пульс застучал в висках от мысли, что он может соблазнить ее прямо сейчас. Габриель подарил ей томный, медленный поцелуй, который должен был явиться предвестником чего-то большего. Но в этот момент снизу раздался пронзительный лай.

– Господи, – открыла глаза Лара. – Я спущусь и открою Барни дверь. Пусть погуляет один в саду. Извини.

С виноватым видом Лара передвинулась на край кровати. Несколько секунд она сидела, глядя на пол то в одну, то в другую сторону, словно ища что-то.

– Что-то потеряла? – невинно поинтересовался Габриель, пряча под подушку ее трусики и бюстгальтер. Он давно приметил их в складках шелкового покрывала.

– Ничего важного, – ответила Лара, нагишом вставая с кровати. Она подошла к шкафу и достала из него пару джинсов и розовую футболку.

Зачарованный видом ее голых ягодиц и длинных, стройных ног, Габриель все же поднял глаза чуть выше – на ее поясницу, где распростерла крылья голубая бабочка.

– Расскажи мне историю своей татуировки, – попросил он, откидываясь на подушки.

Застегнув джинсы, Лара повернулась к нему:

– Перед самой смертью Шон прислал мне фотографию этой бабочки. Он сказал, этот вид бабочек очень редок. И увидеть ее – хорошая примета. – Она нервно сглотнула и опустила глаза в пол. – Наверно, эта татуировка как дань его памяти. Шон часто подкалывал меня, что я слишком скромная для необдуманных поступков. Возможно, глядя на меня сверху, он улыбается. Ведь в этом он ошибся. – Она грустно улыбнулась.

– По-моему, это произведение искусства, – заметил Габриель. – Точно так же, как и ты. Ты и синяя бабочка идеально подходите друг другу.

– Спасибо.

Лара одарила Габриеля настолько скромной улыбкой, что его плотский голод разыгрался с новой силой. Он вообще не понимал, как отпустил ее из постели. Лара стояла у окна, прижимая к голой груди розовую майку, словно решая, подходит ли она для сегодняшнего дня. Отдавала ли она отчет себе, насколько сексуально выглядит в этих узких джинсах с обнаженной грудью? Наконец, надев майку, она сказала:

– Я вниз к Барни. Обещаю, что недолго.

От этих слов во рту Габриеля пересохло.

– Ты специально искушаешь меня? Я и так едва сдерживаюсь, чтобы не затащить тебя обратно в постель.

– А кто потом будет отмывать любимый мамин паркет от проделок Барни? – улыбнулась Лара. – Заявляю со всей ответственностью, Габриель Девениш, это буду не я.

Несмотря на отчаянное желание, он засмеялся. Наверно, и впрямь стоило скорее отпустить эту спасительницу животных. Чтобы столь же быстрым было ее возвращение.

* * *

Когда Лара сказала Габриелю о таблетке, словно гора свалилась с его плеч. Получалось, что поводов для волнения действительно нет. Она стояла возле задней двери и смотрела, как Барни безудержно носится по саду. Ее мысли были заняты тем, что Габриель думал о сексе с ней. Определенно, он не догадывался, что она куда меньше искушена в плотских утехах, чем ему казалось.

Чего он точно не знал, так это того, что она принимала контрацептивные таблетки с целью выравнивания цикла и снижения боли от спазмов. Риск беременности не оправдан, если у девушки даже нет постоянного партнера. Габриеля тоже вряд ли осчастливила бы мысль о том, что после первой же ночи с ней он станет отцом. Тем более что он не догадывался, насколько глубоки ее чувства к нему. Не знал он и того, что она отдала ему свою девственность как единственному мужчине, которого втайне любила на протяжении долгих тринадцати лет. Лара справедливо рассудила, что Габриель не будет рад ничему, что нарушит привычный уклад его жизни. И меньше всего – отцовству.

Едва сдерживая подступающие к глазам слезы, Лара вспоминала, как ей было хорошо с ним. Она машинально положила руку на сердце, думая о том, как он касался ее руками и губами, когда они были единым целым.

Да, она действительно хотела успокоить его после обрушившихся на него трагических новостей о матери и о том, что дядя всю жизнь лгал ему. Но слова, сказанные ею Габриелю перед тем, как они поднялись в спальню, были правдой. Она действительно хотела заняться с ним любовью. Ей было нужно это физически. Что бы ни случилось – сейчас или в будущем, – она не станет об этом жалеть.

Она понимала боль и отчаяние, которые принесло Габриелю злополучное письмо дяди. Возможно даже, обида и разочарование никогда не покинут его. Он, несомненно, продаст унаследованный сказочный особняк, ведь для него это просто выгодная инвестиция и никак не фамильная ценность. А после продажи спокойно вернется в Нью-Йорк, и они никогда больше не встретятся.

– Нет!

Лара и сама удивилась, что озвучила вслух свое несогласие с таким ходом событий. Она сделает все, что в ее силах, чтобы не допустить подобного развития сюжета. Должен быть способ изменить его отношение к дому его дяди. Габриель должен принять его как дар, а не как мрачное воспоминание о далеком прошлом. Она поможет ему исцелить старые раны, показав ему ситуацию в другом свете еще до того, как у него появится возможность навсегда уехать отсюда.

Но как это сделать, Лара не знала. Потерявшись в собственных мыслях, она тяжело вздохнула. Раздался громкий лай, и Лара увидела проносящегося мимо нее Барни. Несомненно, за это время пес успел нагуляться и теперь спешил в свою корзинку, чтобы поспать. Только теперь она вспомнила, что обещала Габриелю не задерживаться внизу надолго. Все происходящее так походило на сон, что она готова была ущипнуть себя. Но этого не требовалось. То, как он целовал ей грудь, посасывал ее соски – все это было живым напоминанием, что все происходящее было не сном, а реальностью.