— То есть? — Веденеев давно уже все понял, но по привычке «врубал дурака», чтобы вытянуть максимум информации.

— Бля буду, начальник, ты такими вопросами подрываешь пристойное мнение о себе. Хотя у таких, как ты, все по ноткам расписано — когда дебилом прикидываться, когда — чересчур умным. Давай будем считать, что я этого не знаю и растолкую свою мысль тебе, якобы не понимающему, о чем идет речь. Сегодня днем ты получил металлом по башке, потом тебя, как опущенца, возили туда-сюда на машине, показывая всем, как обезьяну, и, наконец, посадили в камеру, хоть и отдельную. Выслушав о тебе рекомендации братков в соседней «хате», я пришел к выводу, что ты этого никогда не простишь. Над тобой так посмеялся только один человек. Он известен нам обоим. В самом начале разговора я сказал, что верю в твое скорое освобождение. Да, ты скоро обязательно отсюда выползешь. А когда выползешь — начнешь мстить. Пусть это будет называться борьбой за справедливость, за законность, но все равно это будет местью. Местью за твои обиды и унижения. А помогаю я тебе в этом не потому, что ты для меня — хороший человек, которому я сочувствую и все такое… Для меня ты, мент, орудие, которым я могу воспользоваться, как бумерангом, за все мои оскорбления и неволю. За мою справедливость. И за смерть друга. Поэтому я хочу, чтобы ты вышел отсюда и посадил в эту камеру Летунова. Посадил на столько, на сколько сможешь. Отомстив за себя, ты отомстишь и за нас. И самое смешное заключается в том, что я даже не буду упрашивать тебя сделать это, потому что у тебя нет выбора! По стечению обстоятельств наши планы совпадают. Уверен — сделаешь, если, конечно, все, что я о тебе слышал, — правда.

Парень опять помолчал, потерев запястья, поврежденные наручниками.

— Скоро сюда приедут адвокаты. Братва наверняка уже в курсе. Если тебе нужны будут бабки или что еще, чтобы Летунов поменял место работы, запомни телефон. Скажешь, что от Мотыля, там помогут.

— Не утруждай себя. Я тоже с рук не ем.

«Гость» внимательно посмотрел на Артура и равнодушно пожал плечами — «как знаешь»…

— Послушай, — обратился к нему сыщик, — одна вещь мне все-таки осталась непонятной. Почему он меня так уверенно «грузит»? Ведь со мной выгоднее разойтись по-хорошему?

Стриженый сплюнул на пол.

— Да потому, что этот идиот думает, что ты его заменил для нас! А значит, ты в курсе всего! Значит, ты общался с Гусаром! Общался так же тесно, как и он!

— Но зачем меня привязывать к делу?! Так ведь больше опасность, что я его сдам!

— А вот это я и хотел оставить для завершения разговора. Он не может тебя отпустить…

— Почему?

— Потому что с тобой обязательно должен произойти несчастный случай или что-то вроде этого. Я уверен, что Летунов сейчас договаривается в ИВС с их операми, чтобы тебя посадили в общую «хату». Чтобы произошло это случайно, нечаянно. А там — не руоповские камеры-одиночки. Там дадут скотам по две пачки чая и по пачке «Примы», и они тебя, мента, удавят в «хате», как кошку! Удавят не потому, что у них такие воровские понятия — ментов ненавидеть, а за пачку чая!! Есть и такие скоты, есть…

Дверь камеры открылась, и вошел дежурный.

— Все, хватит. После десяти вечера в гостях засиживаться неприлично.

— Да уж, — заметил парень, еще не успев остыть, — вы-то — «эстеты», бля, еще те… Культура так и прет.

— Не хами — больно сделаю, — без злобы предупредил руоповец.

— Хам-хам-хам-хам… — сквозь зубы процедил разбойник. — Не забывай, милиционер, что произошло с Гусаром. Береги себя для дела. Тебя, опера, сейчас, на допросах, «пристегивают» к нам, как надо! Но ты не бойся, мы тебя, естественно, «отметаем». — Парень усмехнулся. — Ты ведь на самом деле «не при делах»…

Подойдя к самому выходу, он по привычке заложил руки за спину и повернулся к Артуру:

— Может, свидимся когда. Как думаешь?.. — и шагнул из камеры.

Свидеться им больше не пришлось.

Утром следующего дня стриженый парень — участник квартирного разбоя — был застрелен старшим оперуполномоченным РУОПа, майором милиции Летуновым во время этапирования из дежурной части РУОПа в изолятор временного содержания ГУВД. В рапорте руоповца значилось: «…пытался совершить побег, в результате чего, имея преступный умысел на завладение табельным оружием одного из конвоиров, напал на него. Применение оружия с нашей стороны явилось крайней мерой при пресечении попытки совершения преступления». Коротко и ясно. Рапорта конвоиров подтверждали этот факт. Однако ни у кого не возник вопрос, как задержанный преступник мог напасть на сотрудника милиции, сидя в задней части «уазика» — так называемом собачнике, разделенном с кабиной металлической перегородкой?

* * *

После ухода парня Артуру показалось, что мир перевернулся с ног на голову, забыв об этом поставить в известность некоторых своих представителей. То, что услышал сыщик из уст своего невольного «сообщника», никак не могло обрести покой в его сознании и металось по всем закоулкам мозга в поисках своей «ниши». Если все сказанное было правдой, то мысль о том, что Летунов — дурак, тоже можно смело отбросить в сторону. Это не тот третий вариант, которого если не боялся, то опасался Артур.

«Действительно, — горько усмехнулся сыщик, — это на самом деле Управление по организованной преступности. И Летунов ею управляет как надо…»

Выход был только один. И от понимания его необходимости и неизбежности Веденееву захотелось завыть.

Стрелки всех правильно идущих часов города показывали девятнадцать ноль-ноль, но на улице стояла нестерпимая духота. Она давила, нагнетала усталость, и люди отрешенно подчинялись этому состоянию природы. Скоро начнется дождь. С никому не ведомого места на небе, уже затягивающегося серой, но еще прозрачной пеленой, польется спасительная прохладная влага. Влага, которую так ждут изможденные, парящие дороги города и пахнущие спекшимся мазутом крыши домов.

У парадного входа в Управление по оргпреступности стоял милицейский «уазик» дежурной части ГУВД. Сопровождение, однако, состояло из двух собровцев с «кипарисами» — короткими автоматами. Эти бойцы отдела быстрого реагирования стояли около автомобиля со скучающим «гувэдэшным» водителем за рулем и курили, лениво переговариваясь между собой.

— Кого опять везем? — спросил тот, что был повыше.

— Мента из Зареченского района.

— Вымогательство, что ли? Или взятка?

— Разбой… На территории этого же РУВД.

— Разбой?! Ты что, спятил?! Мент пошел на разбой в своем районе?

— А тебя удивляет только то, что «в своем районе»? Да я сам его «брал»! С Летуновым! Его, этого мента, вместе с тремя архаровцами прямо в «хате» сломали…

— А архаровцы чьи?

— Да черт его знает! Опера говорят — молчат, как глухонемые.

— Так тебе опера наши и рассказали бы правду… Опера на то и опера, чтобы вокруг все поменьше знали.