Уикка не дала ей времени на размышления. Оназнала, что та участвовала в чем-то особенном, в чем-то более сильном, чем опытс таро. Но пусть даже так, она не дала ей времени. Она не понимала и не уважалаее чувств; все, что она хотела, – открыть Дона девушки.

– Расскажи мне о своем Доне, – повторилаУикка.

Она глубоко вздохнула, сдерживая злость. Нодругого средства не было. Женщина продолжала бы настаивать, пока она ей нерасскажет что-нибудь.

– Я была женщиной, влюбленной в…

Уикка быстро закрыла ей рот. Потом она встала,сделала несколько странных жестов в воздухе и снова посмотрела на нее.

– Господь – это слово. Осторожно! Будьосторожна с тем, что ты говоришь в каждой ситуации и в каждый миг твоей жизни.

Брида не понимала, почему она отреагировалаименно так.

– Господь проявляется во всем, но слово – этоодно из его любимых методов действия. Потому что слово – это мысль,преобразованная в движение: ты помещаешь в воздухе, вокруг себя, то, что преждебыло только энергией. Будь очень осторожна со всем, что говоришь, – продолжилаУикка. – У слова гораздо больше силы, чем у многих ритуалов. Брида все еще непонимала. У нее не было другого способа рассказать, кроме как через слова.

– Когда ты сослалась на ту женщину, – говорилаУикка, – ты не была ею. Ты была частью ее. Другие люди могут иметь такое жевоспоминание, как у тебя.

Брида почувствовала себя обворованной. Таженщина была сильной, и ей не хотелось бы делить ее еще с кем-то. кроме того,был Талбо.

– Расскажи мне о твоем Доне, – снова сказалаУикка. Она не хотела, чтобы девушка была шокирована опытом. Путешествия вовремени, в основном, несли за собой много проблем.

– Я многое хочу рассказать. И мне нужнопоговорить с тобой, потому что никто больше мне не поверит. Пожалуйста, –настаивала Брида.

Она начала рассказывать все, с момента, когдадождь капал на ее лицо. У нее в руках была удача, и она не могла ее потерять:удача быть с кем-то, кто верил в необыкновенные вещи. Она знала, что никтобольше не выслушает ее с таким уважением, потому что люди боялись узнать, докакой степени жизнь была наполнена магией; они привыкли к своим домам, своейработе, к своему взгляду на вещи, и если бы появился кто-то, кто сказал бы, чтовозможно путешествовать во времени (возможно увидеть замки во Вселенной; таро,которые рассказывали истории; люди, которые шли по темной ночи), то онипочувствовали бы, что жизнь обокрала их, потому что у них не было этого, ихжизнь была постоянно одинаковыми сменами дня и ночи, с одинаковыми выходнымиднями в конце недели.

Поэтому Бриде необходимо было использовать этувозможность; если слова были Господом, то пусть он останется записанным ввоздухе, который окружал ее, потому что она путешествовала в прошлое и помнилао каждой мелочи, как если бы это было настоящее, как если бы это был лес. Такчто когда кто-то потом сможет доказать ей, что ничего из этого не происходило,когда время и пространство сделают так, что она сама уже будет сомневаться вовсем, когда, в конце концов, она сама не будет уверена, что это было не более,чем иллюзией, слова этого вечера в лесу еще будут вибрировать в воздухе и, покрайней мере, один человек, кто-то, для кого магия составляет часть жизни,узнает, что все произошло на самом деле.

Она обнаружила замок, священнослужителей вчерных и желтых одеждах, долину с кострами, у нее был муж, которого онапонимала. Уикка слушала спокойно, выказывая интерес, только когда онарассказывала о Голосах, возникавших в голове Лони. В эти моменты она прерывалаее и спрашивала, были ли это женские или же мужские голоса (они принадлежали итем, и другим), переносили ли они какое-либо чувство, как, например, агрессияили утешение (нет, это были безликие голоса), и могла ли она пробуждать голосавсегда, когда хотела этого (она это не знала, у нее не было времени на это).

– О`кей. Мы можем идти, – сказала Уикка, снявтунику и положив ее снова в сумку. Брида была разочарована. Она думала, чтополучит хотя бы какую-то похвалу. Или, как минимум, объяснение. Но Уикка былапохожа на врачей, которые смотрят безразлично на пациента, большезаинтересованные в том, чтобы записать симптомы, нежели понять боль истрадания, которые вызывают эти симптомы.

Обратный путь был долгим. Каждый раз, когдаБрида хотела затронуть тему, Уикка показывала заинтересованность в ростедороговизны жизни, в том, что вечера становятся все короче, и в трудностях,которые создавал управляющий ее дома.

Только когда они снова сели на 2 итальянскихкресла, Уикка прокомментировала пережитое.

– Я хочу сказать тебе кое-что – начала она. –Не беспокойся о проявлении чувств. Проживай все с силой и храни то, что тыпочувствовала, как данное Господом. Если ты считаешь, что не сможешь вытерпетьмир, в котором жить важнее, чем понимать, тогда отрекись от магии. Лучшийспособ разрушить мост между видимым и невидимым – попытаться объяснить чувства.

Чувства были словно дикие лошади, и Бридазнала, что разум никогда не мог овладеть ими целиком. Однажды у нее былалюбовь, которая ушла по глупости. Брида в течение нескольких месяцев сиделадома, целыми днями объясняя себе самой тысячи недостатков той связи. Но каждоеутро, проснувшись, она думала о нем и знала, что если он позвонит, онасогласится на встречу.

Собака на кухне залаяла. Брида знала, что это знак,визит был завершен.

– Пожалуйста, мы ведь даже не поговорили! –взмолилась она. – Мне нужно было задать тебе, по крайней мере, 2 вопроса.

Уикка встала. Девушка всегда изворачивалась,чтобы задать важные вопросы в то время, когда надо было уже уходить.

– Я хотела узнать, действительно лисуществовали те священнослужители, которых я видела?

– Мы переживаем необыкновенный опыт и менее,чем через 2 часа, уже пытаемся убедить самих себя, что это плод нашеговоображения, – сказала Уикка, пока направлялась к полке. Брида вспомнила то,что она подумала в лесу о людях, которые боятся необычного. И ей стало стыдноза себя саму.

Уикка вернулась с книгой в руках.

– Катары, или Перфекты, былисвященнослужителями церкви, созданной на юге Франции в конце 12 века. Ониверили в перевоплощение и в абсолютное Добро и Зло. Мир был поделен напотерянных и избранных. Им неважно было обращать кого-то в веру.