Ее руки дрожали, и она не могла контролироватьих. Лоренс встал, взял лист бумаги, сделал в нем 2 отверстия на расстоянии 20см одно от другого. Он поставил лист на стол, прислонив его к бутылке виски,чтобы он стоял вертикально.

Потом пошел на кухню и принес пробку отбутылки. Сел во главе стола, толкнул лист с бутылкой в другой конец и поставилнапротив себя пробку.

– Иди сюда, – сказал он.

Брида встала. Она пыталась спрятать дрожащиеруки, но ему, казалось, было совершенно все равно.

– Давай представим, что эта пробка – электрон,одна из маленьких частичек, которые образуют атом. Ты понимаешь?

Она утвердительно покачала головой.

– Тогда будь внимательна. Если бы у меня здесьбыли некоторые сложные приборы, которые мне позволят совершить «выстрелэлектрона», и если бы я выстрелили в сторону листа, он прошел бы через дваотверстия одновременно. Ты это знала? Он прошел бы через оба отверстия, неразделяясь.

– Я в это не верю, – сказала она. – Этоневозможно.

Лоренс взял лист и бросил его в мусорноеведро. Потом отнес пробку туда, откуда взял: он был очень организованнымчеловеком.

– Не верь, но это правда. Все ученые знаютэто, даже если не могут объяснить. Я тоже не верю в то, что ты мне сказала. Ноя знаю, что это правда.

Руки Бриды еще дрожали. Но она больше неплакала и не теряла контроль. Все, что она почувствовала, – алкоголь полностьюиспарился. Она была освещена странным светом.

– А что делают ученые, сталкиваясь с тайнами?

– Они вступают в Темную Ночь, еслииспользовать твои определения. Мы знаем, что тайна никогда нас не покинет, итогда мы учимся принимать ее и жить с ней. Думаю, это присутствует во многихжизненных ситуациях. Мать, которая учит сына, возможно, чувствует себяпотерянной в Темной Ночи. Или иммигрант, который приезжает издалека в поискахработы и денег. Все верят, что их усилия будут вознаграждены и что когда-нибудьони поймут, что произошло на их пути, когда они были так напуганы. Это необъяснения заставляют нас продвигаться, а наше желание двигаться вперед.

Брида внезапно почувствовала огромнуюусталость. Ей надо было поспать. Сон был единственным волшебным царством, вкоторое она могла войти.

В ту ночь у нее был прекрасный сон, с морями иостровами, покрытыми деревьями. Она проснулась на рассвете и обрадовалась, чтоЛоренс спит рядом. Она встала, подошла к окну и стала смотреть на спящийДублин.

Она вспомнила о своем отце, который обычноделал это, когда она просыпалась в страхе. Воспоминание принесло еще одну сценуиз детства.

Они были на пляже с отцом, и он попросил еепроверить, была ли температура воды достаточной. Ей было 5 лет, и еевоодушевило то, что она может помочь ему в чем-то. Брида подошла к берегу иобмакнула ногу.

– Опусти ногу, вода холодная, – сказала онаему.

Отец взял ее на руки, подошел к морю и безовсякого предупреждения опустил ее в воду. Она испугалась, но потом всеобратилось в шутку.

– Ну, и как вода? – спросил отец.

– Хорошая, – ответила она.

– Тогда впредь, если ты захочешь узнатьчто-нибудь, окунайся в это с головой.

Она очень быстро забыла этот урок. Несмотря нато, что ей был только 21 год, она уже успела заинтересоваться и отказаться отмногих вещей с той же скоростью, с какой воодушевлялась ими. Она не бояласьтрудностей: ее пугала необходимость выбрать путь.

Выбрать один путь означало оставить остальные.У нее была целая жизнь, чтобы жить, и она всегда думала, что, возможно, будетраскаиваться в будущем в вещах, которые хочет совершать сейчас.

«Мне тяжело брать на себя обязательства», –подумала она. Ей хотелось пройти все возможные пути, но в результате она непроходила ни одного.

Даже в самом важном в жизни, в любви, она немогла дойти до конца; после первого разочарования она никогда больше неотдавалась целиком. Она боялась страдания, потерь, неизбежного расставания.Конечно, это всегда присутствовало на пути любви, и единственным средствомизбежать этого было отказаться проходить этот путь. Чтобы не страдать,необходимо было не любить.

Как если бы чтобы не видеть зло в жизни,нуждаться в слепоте.

«Жить очень сложно».

Нужно было пройти опасности, следовать однимпутям и оставить другие. Она вспомнила, как Уикка говорила о людях, которыеидут по дорогам, только лишь чтобы доказать, что они не для них. Но это не бьшосамым ужасным. Самое ужасное было выбрать и провести остаток жизни, размышляя,был ли выбор правильным. Никто не мог выбирать и не бояться.

Тем не менее, это был закон жизни. Это былаТемная Ночь, и никто не мог уйти от Темной Ночи, даже если никогда не приметрешения, даже если у него не будет смелости изменить что-либо; потому что этоуже само по себе решение и изменение. И без сокровищ, спрятанных в Темной Ночи.

Лоренс, наверное, был прав. В конце концов онибудут смеяться над страхами, которые у них были вначале. Как она смеялась надзмеями и скорпионами, которых выдумала в лесу. В отчаянии она не забыла освятом покровителе Ирландии, Святом Патрике, который изгнал всех змей изстраны.

– Какое счастье, что ты у меня есть, Лоренс! –сказала она тихонечко, чтобы он не услышал.

Она снова легла в постель, и сон пришел оченьбыстро. Прежде, тем не менее, она вспомнила еще одну историю, связанную сотцом. Это было воскресенье, и вся семья собралась на ужине в доме у бабушки.Ей было уже лет 14, и она жаловалась, что не могла сделать какую-то работу дляшколы, потому что все, что она затевала, заканчивалось плохо.

– Возможно, эти провалы научат тебячему-нибудь, – сказал ее отец. Но Брида настаивала, что нет, что она пошла поошибочному пути и сейчас нет других средств.

Отец взял ее за руку, и они пошли в большуюкомнату, где бабушка обычно смотрела телевизор. Там были большие старыенапольные часы, которые остановились много лет назад из-за нехватки деталей.

– В мире нет ничего полностью ошибочного,дочка, – сказал отец, смотря на часы. – Даже остановившиеся часы могутпоказывать точное время 2 раза в день.

Какое-то время она шла по горе, пока не нашлаМага. Он сидел на скале, почти на вершине, созерцая долину и горы, которые былина Западе. Место было очень красивым, и Брида вспомнила, что духи предпочитаютименно такие места.