Ни одна из этих историй не была историей о простом выборе. Но именно история Шеклтона трогает мою душу сильнее остальных, потому что, с одной стороны, это рассказ о подвиге истинной стойкости, но с другой стороны, это история потрясающего управления проектом.

Быть может, мы с Энди Вайнбергом и не наносили никаких новых территорий на карты и не терялись в открытом море, но зато мы с ним поучаствовали в гонках по всему миру. Куда бы мы ни отправлялись, я всегда спрашивал: «Смог бы я здесь жить?» Я искал возможности сбежать от лёгких путей, гаджетов и всех тех инноваций, что были придуманы для того, чтобы облегчить нашу жизнь и сделать её более безопасной. Я хотел вернуться к старому порядку вещей, к тому, как всё было прежде. В тот момент, когда меня осенила эта мысль, я находился в другой стране, где участвовал в восьмидневной гонке. Жители местных деревень, на которых мы то и дело натыкались, куда бы мы ни шли, всегда улыбались, всегда выглядели счастливыми. У них было всё, что им было нужно, потому что они жили простой жизнью. И это начало приобретать для меня всё больший и больший смысл. Такая жизнь была по мне, такой жизни я хотел и для своей семьи.

Идеальным местом для такой жизни для меня оказался Питтсфилд, штат Вермонт. Поэтому в 2003 году я взял кое-какие деньги, заработанные на Уолл-стрит, и приобрел на них органическое фермерское хозяйство, раскинувшееся на площади в 140 акров. После переезда моей семьи в Питтсфилд мы быстро освоились на новом месте, вписавшись в окружающий ландшафт. Я стал семьянином, работающим на своей земле и использующим в хозяйстве только органические удобрения. Я жаждал простоты, и у меня было время сосредоточиться на том, что ждало меня впереди: работа в поле и воспитание собственных детей.

Первые несколько лет после переезда в Вермонт были тяжелыми. Местные не сразу приняли нас, на дорогах не было не то что пробок, а никакого движения вообще, а во время сезона охоты всё вокруг закрывалось и переставало работать. У людей были другие приоритеты, а новости здесь распространялись стремительно. Нам потребовалось какое-то время, но в конечном счете всё сложилось именно так, как мы планировали, – ну, отчасти.

Питтсфилд, Вермонт должен был стать моим домом на пенсии. Ну, своего рода пенсии. Другие члены моего ближнего круга не только стали наведываться в мою новую берлогу, они начали и сами переезжать туда на постоянное жительство. Сейчас нас здесь живет около десяти человек. Когда Энди сказал своей жене, что хочет перебраться туда вместе с ней, ему пришлось какое-то время убеждать ее. «Моя жена родом из Канзас-Сити, Миссури, это большая агломерация с населением в пятьсот тысяч человек, – вспоминает он. – Магазины Bed Bath & Beyond были там, кажется, на каждом углу, всюду был бетон, шестиполосные хайвеи. И тут я перевёз её в Вермонт, теперь она называет себя пилигримом. А в моём случае жизнь на открытом воздухе – это именно то, что я люблю. Теперь мои дети растут в месте, где очень безопасно, чисто и много что происходит, к тому же люди здесь счастливы. Для нас это куда лучше жизни в городе, и теперь жена тоже получает удовольствие от этого. Ей по душе простая жизнь».

Могу ли я назвать себя энергичным, пылким человеком? Да, и я буду первым, кто это признает. Несколько недель назад я сделал десять тысяч бёрпи, потому что меня подбила на эту затею наша новая команда маркетологов. Я питаю колоссальную страсть к жизни, как и вся наша команда спартанцев. Когда в тебе кипит такая страсть, ты обязан поделиться ею с миром, я так считаю. Что подпитывает её? Уверен, что на каком-то уровне это своего рода ответ на непростые взаимоотношения с отцом. Вполне нормально отвечать на эмоциональную боль детства хорошими привычками или даже зависимостями и стойким чувством необходимости постоянно становиться лучше. Во взрослом возрасте нас слишком часто парализует такая застарелая гнетущая тоска, и в результате мы начинаем по сто раз повторять одни и те же ошибки, потому что без конца размышляем над тем, над чем совершенно невластны.

Вместо этого я решил превратить свою боль в лодочный мотор и научился вести свою лодку в сторону счастья и успеха. Боль никогда по-настоящему не утихнет, но я сумел натренировать каждую её клетку так же эффективно, как натренировал своё тело.

Всю жизнь мне снился один и тот же повторяющийся сон. В нём я постоянно застреваю. Пытаюсь двигаться быстрее, но не могу. Бегу, но не могу убежать – горькое напоминание о том моменте, когда я выпрыгнул из окна дома.

С детства я строил компании, развивал бизнес, и каждый день, начиная с той секунды, как свет ударял по моим глазам, я знал, что нужно было делать. Это как в старой поговорке: если этого не сделаю я, то кто же тогда сделает? В последнее время я размышлял о том, что этой страстью нужно делиться с другими, потому что каждый человек должен чувствовать её в отношении того, чего хочет добиться в жизни.

Итак, вам с трудом удалось преодолеть грязь и выбраться из ямы. Отлично. Уже готовы к одобрительному хлопку по спине? Постойте-ка, да тут же стена в двенадцать футов высотой. И вам надо через неё перелезть. Вот только она вся измазана вазелином, поэтому на пути к её вершине вы можете соскользнуть и упасть с высоты в одиннадцать с половиной футов прямо на задницу. После этого вам придётся попытаться вскарабкаться на неё ещё, снова и снова, и каждая следующая неудача будет усиливать эффект предыдущей – так будет продолжаться до тех пор, пока вы наконец не перелезете через стену. «Да ладно тебе, Джо, ты что, серьёзно? Тебе правда нужно было обмазывать эту стену вазелином? Как будто нам и без того не трудно!»

«Spartan Up!» – я каждый день в разных ситуациях лаю на людей фразой, вынесенной в название этой книги. У этих двух слов простое значение: кончай жаловаться и делай дело! Spartan Up! – это формула отношения, та самая «изюминка», стиль жизни, который я бы охарактеризовал так: трудные вызовы делают меня сильнее. Неудачи заставляют меня работать усерднее. Сбей меня с ног, и – чёрт возьми – я тут же вскочу обратно, можешь не сомневаться.