Мы простились с ребятами и прямиком направились к Мотьке. Изшколы еще рано было возвращаться. Напившись чаю с сухариками, мы решили, чтохорошо бы перехватить Люду по дороге из школы. С этой целью мы спустились навторой этаж и в окно лестничной клетки стали наблюдать за дорожкой, ведущей кподъезду. Минут через десять мы заметили понуро бредущую Люду.

– Пошли! – скомандовала Мотька.

Мы выскочили навстречу Люде. Она просияла.

– Вы! А я уж думала: вы меня бросили!

– Ни фига себе! Мы школу из-за нее прогуляли, все утрона Ландышевой улице проторчали, а она… – притворно обиделась Мотька.

– Правда? Ой, девочки!

– Людка, пошли ко мне! Нечего нам тут на глазах у всегодвора околачиваться. Там тебе все расскажем. Кстати, ты номер машины невыяснила? – поинтересовалась Мотька.

– Когда? – удивилась Люда. – Он не звонил, уменя его телефона нет. А что вы узнали?

– Погоди, скажи сперва, какого цвета у него машина?Синяя? «Шестерка»?

– «Шестерка» или нет, я не понимаю, а цвет у нее рыжий.

– Ты уверена? – спросила я.

– Еще бы! Цвета я различаю!

– А как он выглядит, твой папаша?

– Высокий такой, седой.

Мы с Матильдой переглянулись. Но, с другой стороны, высокихи седых на каждом шагу хоть пруд пруди.

– А какие-нибудь особые приметы есть? –допытывалась я.

– Какие особые приметы?

– Ну, скажем, сломанный нос, очки, шрамы, родимыепятна?

– Усы, борода, – добавила Мотька.

– Ну, вы даете, как в кино! – восхитиласьЛюда. – Да нет, вроде ничего такого… Вспомнила, у него на левой руке шрам!Вообще-то его под рубашкой не видно, но он поддернул рукав, и я увидела шрамчуть повыше запястья.

– Молодец! Приметливая! – похвалилаМатильда. – Значит, точно не он! Юлиан был в рубашке с короткими рукавами,и никаких шрамов я не заметила.

– Вот именно, не заметила! Могла просто не обратитьвнимания, – предположила я.

– Чтобы не обратила внимания на такую примету? –оскорбилась Матильда. – Да я всегда первым делом на руки смотрю!

– Знаешь, Люда, похоже, тут и вправду какой-токриминал! Зачем твоему родному отцу врать, что дача его?

– Ну, может, он… хотел похвастаться передо мной?Сделать вид, что у него все хорошо и отлично? Что у него много денег…

– Ладно, подождем, пока Костя фотографию сделает, итогда уж все прояснится! Не волнуйся, как только ты узнаешь номер машины, мысразу выясним, кто этот человек. Но если он назначит тебе опять встречу,немедленно извести нас, поняла?

– Конечно. Спасибо вам, девчонки, мне теперь не так жутко.Ну, я пойду, а то там Алка одна…

– Иди! Мы тебе позвоним! Сможешь вечерком выйти насквер?

– Да! Возьму Франю и приду.

– Ну, пока!

– Ладно, Мотька, мне тоже пора, – сказала я, когдаЛюда ушла. – А то айда ко мне, тетя Липа обещала окрошку сделать.

– Окрошку? Это вкусно!

– Тогда пошли.

Часов в семь позвонил Костя и сказал, что фотографии готовы.

– Там и Степушка есть! – с гордостью сообщил он.

– Зачем он нужен? С ним же вроде все в порядке?

– А вдруг пригодится? Ась, я сейчас к тебе забегу, а тывызови Люду.

– Тогда давай лучше на сквере встретимся, ей с собакойлегче будет из дому вырваться.

– Договорились.

Я позвонила Люде, и через полчаса мы все, кроме Мити,встретились на сквере. При виде Кости Люда смутилась.

– Вот, смотри, – протянул он ей фотографию ЮлианаДружинина. – Это он?

– Нет! – решительно ответила Люда. – Не он.Ничего общего!

– Интересно… А дача-то его! Люда, ты не заметила, какон там вел себя? Совершенно свободно, по-хозяйски, или все же, скорее, какгость?

– Не знаю, трудно сказать.

– Слушайте, а что, если обратиться в справочную, найтиадрес Кошелева, – предложила Мотька.

– Ты представляешь себе, сколько в Москве КошелевыхМихаилов Михайловичей? Прорва! – воскликнул Костя.

– Да, очень много, – потупившись, проговорилаЛюда, – я в прошлом году пыталась… хотела найти отца… Они в справочнойтребуют год рождения… и место рождения… Невозможно…

– Слушай, Люда, а бабушка со стороны отца у тебяесть? – спросил вдруг Костя.

– Нет, он детдомовский…

– Все-таки я никак не пойму, зачем чужой человек будетпритворяться вашим отцом? Какая ему в этом корысть? Вот что надо понять преждевсего. Кому выгодно? Что ему от вас нужно? Ну, родной отец – тут все понятно. Аможет, ты зря человека обвиняешь? Может, он и в самом деле твой отец, а дачаэта принадлежит, допустим, его закадычному другу?

– Не знаю, – пожала плечами Люда, – все можетбыть. Но…

– Так ты говоришь, он вел себя вполне нормально надаче? Ничего не боялся, не озирался, не смотрел на часы то и дело? –допытывался Костя.

– Да нет, нормально вел себя и даже вышел на крыльцо,его кто-то окликнул, и он там разговаривал минут пять, вот тогда-то я ипроверила его документы.

– Задачка! Со всеми неизвестными, – присвистнулКостя. – А может, нам как-то подобраться к этому Юлиану и расспросить егоо Кошелеве? Как вы думаете, девочки?

– Только если Люда. А то мы с Аськой уже засветились!

– Недурная идея! Девочка ищет отца! Дачу запомнила иприехала, – обрадовался Костя. – Люда, сможешь?

– Я боюсь, – откровенно призналась Люда. – Ятеперь все время чего-то боюсь.

– Хорошо, – подвел итог Костя. – Тогда тывсе-таки подумай, и давайте дня два подождем – вдруг твой папаша объявится.Может, и не придется лезть к Дружинину. Но ты, Люда, держи нас в курсе. Ладно,девчонки, я побежал, у меня куча дел! Пока!

– Девчонки, – со вздохом сказала Люда, – я заАлку очень боюсь, она ведь еще совсем дура. Рада-радехонька, что папашапоявился, тайна у нее какая-то есть… – Она помолчала, а потом вдругжалобно проговорила: – Девчонки, вы меня не бросите?

– Опять двадцать пять! Бросим! К чертям собачьим! Мы жевообще славимся как предательницы! – разозлилась Мотька. – Тыпоговори с Дубовой, я тебе советую. Она про нас все расскажет! Честно и безутайки!

– Моть, да ты что? Разве я хотела вас обидеть? А Лялькуя на дух не переношу. Доносчица, собачья извозчица!

И тут вдруг на нас напал хохот, мы с трудом держались наногах, а Франя так обрадовалась, что залилась звонким лаем, на который дружнооткликнулись все гулявшие на сквере собаки. То-то радости было!