Послышалось шарканье и стук маленькой деревянной крышки. Яхорошо знала этот звук и напряглась всем телом.

Ящик для молока!!! Он вспомнил, что в нем хранятся запасныеключи!

— Я вхожу, — сказал Уилл, наваливаясь на входнуюдверь. — Не возражаешь, Фрэнкс? Мне вдруг жутко захотелось тебяувидеть! — Он ликующе рассмеялся. — Неправильно, конечно, все вышло.Но такова фишка сегодняшнего вечера. Все не так! Серьезно, все!

Я влетела в комнату, встала на четвереньки и приняласьлихорадочно прощупывать пол. Господи, ну почему же так темно???

Замок заклинило, и Уилл зазвенел ключами. Дышал он с трудом.

— Иду, Фрэнки! — Бряц-бряц. — Тороплюсь, какмогу.

Страх достиг высшей точки, я как будто попала в другой мир.Задыхаясь и плача, шарила и хлопала по полу.

И вот раздался щелчок, и замок наконец сработал.

— Есть! — воскликнул Уилл.

Дверь стремительно распахнулась в тот момент, когда янащупала на потертом ковре осыпавшийся букет.

— Фрэнки, почему так темно? И почему ты…

Я закрыла глаза и загадала последнее желание.

Стало тихо. Лишь ветер шебуршал листьями, и дверь медленно иритмично стучала о косяк. Я зарыдала, потому что у меня разрывалось сердце.Нет, оно было разбито.

Через пару секунд цикады вновь затянули тоскливую песню. Явстала, поковыляла к выходу и застыла в дверном проеме, трясясь от холода ивглядываясь в пустынную дорогу, освещаемую лишь тусклым лунным светом.

«Английский генерал, придворная дама и моряк заходят вспортзал», — подумала я, окинув взглядом танцующих. Они двигались вотупляющей неразберихе сдерживаемой неумелой подростковой страсти. Предоставьтедело ковингтонской средней школе, и школьный бал превратится в посмешище. Я ужне говорю о своем семнадцатилетии. Что я здесь делаю? На балу должны бытьнастоящие платья и живая музыка, а не взятые напрокат костюмы и танцы подфонограмму. А на моем дне рождения… Да все что угодно, только не это!

— Точно не хочешь потанцевать? — проорал мне в ухоДжош, обдавая меня приторно-сладким дыханием.

Я постаралась не скривиться, а сама не отрывала взгляда отчасов перед доской счета. Интересно, если я пробуду здесь час, этого хватит,чтобы избежать папиного допроса с пристрастием? Музыка занудная — сплошноеритмичное бум, бум, бум. И так последние сорок минут. К тому же слишком громкиебасы.

— Точно, — Джош хотел поймать меня за руку, но явовремя увернулась в такт музыке. — По-прежнему не хочу танцевать.

— А выпить чего-нибудь? — еще одна попытка.

Я переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди,чтобы закрыть вырез. Я пока не дождалась своей грудной феи, но корсет платьятак все стискивал и приподнимал, что казалось, там больше, чем есть на самомделе, и я ужасно стеснялась.

— Нет, спасибо, — вздохнула я.

Джош меня, наверное, не услышал, но тут же отвернулся ипринялся рассматривать остальных, значит, суть уловил. А вокруг отплясывалидевицы в длинных бальных платьях и откровенных костюмах барменш вперемежку схулиганскими пиратами и моряками. Пираты. И этому они посвятили вечеринку?! Богты мой! Я два месяца проработала в комитете по организации бала в своей старойшколе. Это было бы что-то невообразимое: залитый лунным светом корабль и живаямузыка — но не-е-е-ет. Мама сказала, что я очень нужна папе. Что у него кризиссреднего возраста и ему надо напомнить о чем-нибудь хорошем — ссоры не в счет.Думаю, она просто испугалась. Я как-то улизнула выпить капучино, а мама менязастукала — вот и сплавила в этот Скукоград к папе, потому что его я, видители, лучше слушаюсь. Ну да, вернулась я уже за полночь. И, может, одним кофеиномдело не обошлось. Но я и так просидела под замком все предыдущие выходные запоздние прогулки, вот и пришлось уходить тайком.

Я пропустила между пальцами крахмальное кружево своегопышного платья. Да здесь вообще хоть кто-нибудь знает, что такое настоящаявечеринка? Может, им наплевать?

Джош покачивал головой под музыку и явно хотел потанцевать.Около столика с едой стоял тот парень, что вошел следом за нами, и смотрел вмою сторону. Кто же будет моим кавалером — он или Джош? Поймав мой взгляд,парень отвернулся.

Я снова посмотрела на Джоша, который уже пританцовывал наполпути между мной и остальными. Долговязый и неуклюжий, но в красно-беломкостюме английского генерала с эполетами и бутафорским мечом в придачу, онсмотрелся хорошо. Наверное, это его отец придумал. С тех пор как местнаявоенная база переехала в Аризону, все здесь работали в исследовательскомцентре, а отец Джоша был там самой большой шишкой. К моему платью — кружев явноперебор, и корсет чересчур жесткий — генеральский костюмчик вполне подходил.

— Ну давай же! Все танцуют, — начал упрашиватьДжош, заметив, что я смотрю на него. Мне даже стало чуточку жалко его. Совсемкак те ребята из фотоклуба — они притворялись, что не могут открыть дверь влабораторию, до того им хотелось хоть какого-нибудь движняка. Это простонечестно. Я три года училась быть крутой девчонкой, и вот снова оказалась средимилых зануд, которые сражают наповал барышень в спортзале. И к тому же на мойдень рождения.

— Нет, — отрезала я. Перевод: «Мне наплевать.Можешь с тем же успехом сдаться».

Это дошло даже до тупоголового, нескладного Джоша втреснутых очках. Он перестал пританцовывать и вылупил на меня свои голубыеглаза.

— Ну ты и стерва, знаешь ли! Да я тебя пригласил толькопотому, что отец заставил. Захочешь потанцевать — я тут рядом.

У меня перехватило дыхание, я смотрела на Джоша, раскрыврот, как будто он дал мне кулаком в живот. А он с нахальным видом поднял брови,задрал подбородок и пошел прочь, руки в карманы. Две девчонки расступились ипропустили его, а потом склонились друг к дружке и начали болтать, поглядываяна меня.

О боже! Он пригласил меня только из-за отца! Я быстро-быстрозаморгала, а то комната уже готова была расплыться перед глазами. Вот черт, яне просто новенькая, мне еще и устраивают подставные свидания! Папа угодилначальнику, и тот заставил своего сынка меня пригласить.

— Сын дохлого щенка, — прошептала я. Интересно,все и правда на меня таращатся или мне просто кажется? Я заправила короткуюсветлую прядь за ухо и прислонилась к стене. Скрестила руки на груди ипопыталась сделать вид, что Джош просто отошел к столу. В глубине души ятихонько умирала. Меня бросили. Нет, меня бросил какой-то идиот!

— Так держать, Мэдисон, — мрачно сказала я себе. Акакие сплетни поползут в понедельник! Я увидела Джоша у стола с едой, онпритворялся, будто не обращает на меня внимания. С ним разговаривал тот пареньв костюме моряка, что вошел за нами следом. Непохоже, что они друзья, хотяпарень и подталкивал Джоша локтем, указывая на танцующих девчонок. Оникружились, позабыв про свои чересчур глубокие вырезы. Ничего удивительного, чтоэтот парнишка мне незнаком. Я же всех здесь избегала по одной простой причине:мне тут плохо и я никого не желаю знать.