Артур потер слишком маленькие для мужчины руки.

– Значит, я не ошибся! Ты отравила Людмилу. А теперь хочешьпогасить волну. Ну нет, милочка! Артур не продается, хоть кого спроси, Пищиковвсегда пишет только то, что думает. Ни один человек не может похвастаться, чтокупил меня. Вот сейчас вернусь в редакцию и быстро сообщу читателям, какгоспожа Васильева пыталась заткнуть рот свободной прессе кляпом из бабла.Ошиблась ты, цыпа. Я не Семенов из «Утки», вот тот за лавэ все отдаст.

Поняв, что совершила глупость, я обозлилась и рявкнула:

– Подам в суд на «Треп».

– Ой-ой, – закривлялся Артур, – действуй. У нас целый отделюристов нанят, постоянно судимся. Ей-богу, мне насрать на результат процесса,«Треп» только больше читателей приобретет, а твоя репутация умрет. Народ,знаешь, какой? То ли она отравила, то ли ее отравили, но случилась тамнеприятная история, давайте держаться от Дарьи подальше.

– Ну ты и сволочь!

– Ага, хороший комплимент.

– Просто мерзавец!

– Верно.

– Зачем наболтал ресторатору Ковалю гадости про меня?

Пищиков усмехнулся. Гадливая улыбочка борзописцаокончательно лишила меня самообладания, я стукнула кулаком по столу и заорала:

– Меня теперь в кафе не пускают!

– Правильно, – кивнул Артур, – а то вы, богатые, полагаете,если сумели натырить народные денежки, так на все имеете права? Нет уж! Я РобинГуд, который искореняет несправедливость. Отравила Людмилу и думаешь спокойнопо трактирам ходить? Решила, что любовничек отмажет? Нетушки! МВД у нас куплено,суд тоже, но я-то не продаюсь, всем правду расскажу и накажу тебя! Не пустилипожрать? Эка беда, еще и в бутики не войдешь!

Я уставилась в злобное, покрасневшее личико парнишки.Господи, похоже, он и впрямь считает себя борцом за правду и справедливость,санитаром леса, врачом, вскрывающим нарывы.

– И сколько тебе лет? – вырвалось у меня.

– Какая разница?

– Это тайна?

– Нет, двадцать.

– Учишься на журфаке?

– Ха! Туда только свои попадают, по блату, за бабки. А уменя их нет, и у матери тоже, она инвалид. Да и зачем мне диплом? И без негохорошо пишу, – вновь начал размахивать саблей над головой юноша.

Внезапно мне стало жаль мальчишку.

– Отец у тебя есть?

– Неа! И не нужен! Проживем без него!

– Мама чем больна?

– Диабет, – вдруг тихо ответил Артур, – ужасная болячка,особое питание, уколы, да еще ногу год назад отрезали. Зачем любопытничаете?Думаете, деньги возьму?

Из Пищикова снова потоком полились обличительные речи, но яперестала воспринимать звуки. Вот бедолага! Вырос, не зная любви, очевидно,тяжелобольной маме было недосуг говорить сыну хоть раз в неделю:

– Ты самый хороший, умный, замечательный.

Вот Артур и получился волчонком, озлобленным на всех тех,кому в жизни улыбнулось счастье. Еще он, наверное, завидует успешным людям ичувствует собственную значимость, кусая богатых и знаменитых. Только не всегдаматериальное благополучие достигается воровством, много людей обрело финансовуюстабильность благодаря трудолюбию.

– Послушай, милый, – тихо сказала я.

Артур осекся.

– Вы мне?

– Разве тут есть еще кто-нибудь? Ты ошибаешься!

– В чем же, интересно?

– Я не богата.

– Ой, не могу! Да одни часики состояние стоят.

– Это подарок. Деньги наша семья получила по наследству.

– Ага!

– И принадлежат они моим детям.

– Ага!

– Зайди на сайт баронессы Макмайер, вот тебе адрес, ипочитай, там рассказана наша история. [6]

– Ага!

– Я не любовница Дегтярева.

– Ага!

– Он просто мой давний друг.

– Ага!

– Да, обитаем с Александром Михайловичем в одном доме.

– Ну конечно!

– И что из этого? Неужели ты бы не пустил к себе приятеля,если у того проблемы с квартирой?

– Нет.

– Да ну? Почему же?

– Я живу в крохотной двушке, не во дворце, как вы, –оскалился Артур, – собаку завести не могу, так тесно! И денег нет, гостейкормить! Самим не хватает! И нечего на стол смотреть, у редакции договор с«Голубым котом», бартер. Они нас бесплатно кормят, а «Треп» их рекламирует.

Я молча смотрела на мальчика. Похоже, нам не понять другдруга. Мы не всегда жили в Ложкине, когда-то имели более чем скромные условия,но вместе с нами обретались собаки, кошка, жаба. А потом заявилась Наташка, онаспала в коридоре, и ничего, уместились. Бедный Артур, похоже, он не имеетдрузей, вот не повезло мальчишке, тяжело ненавидеть весь свет.

– Обломалось тебе? – радостно воскликнул Пищиков. – Ну непереживай! Рули на своем «Бентли» в «Утку», забашляешь Семенова, он шоколадомтебя обмажет! Дать адресок?

– Ты опять ошибся, у меня «Пежо-206», не самая дорогаямашина.

– Ага!

– Выгляни в окно, вон она.

Артур встал.

– Ну… и чего? «Бентли» небось дома, в гараже! Все вы,богатые, брехать горазды!

Внезапно мне стало жарко.

– Значит, ты пишешь только правду?

– Да!

– Тогда давай договоримся.

– О чем?

– Ты пока приостановишь поток дерьма в наш адрес. А япредоставлю тебе через некоторое время эксклюзив.

– Какой?

– Найду настоящего убийцу Людмилы Звонаревой и расскажу«Трепу» о своем расследовании. Ничего не утаю.

– Ха! Нашла дурака! Ты будешь десять лет меня за нос водить.