– Нет, просто хочу вам кое о чем рассказать.

– Замечательно. Я умею слушать.

– А ваша секретарша?

– Она привыкла много слушать и мало говорить, – ответилМейсон.

– Очень хорошо, тогда я начну с самого начала. Моя дочь,Розина, помолвлена с Джетсоном Блэром. Семья Блэр, как вы знаете, оченьуважаема в обществе – можно сказать, что это «голубая кровь» нашего города. Вкоммерческом отношении они не представляют собой ничего выдающегося, зато имеюточень высокий социальный статус. С другой стороны, мой муж проявил себя какочень хороший бизнесмен.

– И как хороший отец семьи? – спросил Мейсон.

– Как прекрасный отец семьи.

– Продолжайте, – кивнул Мейсон.

– Джетсону Блэру сейчас двадцать четыре. У него был младшийбрат по имени Карлтон Расмус Блэр, который отличался некоторой взбалмошностью.Он попадал во все мыслимые истории, которые по большей части удавалось замять.Затем он вступил в армию, оказался в авиации и принял участие в разведывательномполете, из которого их самолет не вернулся.

Поначалу он считался пропавшим без вести. Прошло большегода, прежде чем самолет наконец нашли. Он разбился на склоне горы. Судя повсему, поcле аварии никто не выжил, хотя нельзя было с уверенностью сказать этоо каждом из находившихся на борту людей. Очевидно, многие погибли в результатекатастрофы, другие получили серьезные ранения. Погода и дикие животные сделалипрактически невозможным идентификацию каждого из членов экипажа. Карлтон,который считался пропавшим без вести, был переведен в списки погибших.

Мейсон слушал и кивал.

– Года два назад, – продолжала она, – человек по имени ИрвинВиктор Фордайс был признан виновным в преступлении и посажен в тюрьмуСан-Квентин. Несколько недель назад его выпустили на свободу. Не так давнопроизошло нападение на заправочную станцию, и полиция, следуя обычнойпроцедуре, предложила пострадавшим взглянуть на несколько снимков, которые наполицейском жаргоне называются «мордами»: фотографии наиболее вероятныхпреступников, которые находятся на свободе и могли бы принимать участие впреступлении такого профиля. Одна из жертв ограбления с уверенностью опознала водном из нападавших Ирвина Фордайса.

Лицо Мейсона выражало глубокий интерес.

– Продолжайте, – поощрил он.

С этого момента миссис Бэнкрофт стала тщательно взвешиватьсвои слова.

– Мне говорили, – продолжала она, – что, поскольку КарлтонБлэр был официально признан мертвым, отпечатки его пальцев перевели в закрытыйфайл. Мне говорили также, что на самом деле Карлтон не погиб, а добрался доохотничьего домика, где имелся запас провизии, и провел там некоторое время,пока окончательно не оправился и не выздоровел, а так как к этому времени армияему опротивела и вся его прежняя жизнь потерпела крах, он решил, что КарлтонБлэр должен исчезнуть навсегда. Он взял себе имя Ирвин Виктор Фордайс ивернулся в цивилизованное общество, где дела у него пошли неважно, и в концеконцов он попал в Сан-Квентин.

Совершенно очевидно, мистер Мейсон, что тот факт, что одиниз членов уважаемой семьи Блэр сидел в тюрьме, а теперь находится в розыске всвязи с делом об ограблении заправочной станции, является довольно сквернымфоном для предстоящей помолвки.

– Ваша дочь рассказала вам все это?

– Нет. Эту информацию сообщил мне шантажист.

– Что он от вас потребовал? – спросил Мейсон.

– А как вы думаете, что он мог потребовать? Деньги,разумеется.

Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но потомостановился.

После непродолжительного молчания миссис Бэнкрофт заключила:

– Естественно, следовало учитывать, что это очень важныймомент в жизни моей дочери.

– Иначе говоря, вы заплатили? – спросил Мейсон.

– Я заплатила.

– Сколько?

– Тысячу долларов.

Мейсон начал барабанить пальцами по крышке стола.

– Только сегодня утром, прочитав газеты, я узнала, что в тоже самое время подобные требования были предъявлены и моей дочери; и я неудивлюсь, если окажется, что с чем-то схожим пришлось столкнуться и моему мужу.

– А как насчет Блэров?

– Если в их отношении и выдвигались какие-то угрозы, мне обэтом ничего не известно. Блэров, конечно, не назовешь людьми бедными, но, сдругой стороны, нельзя сказать, что они особенно богаты.

– Но они, без сомнения, смогли бы заплатить не слишкомбольшой выкуп шантажистам, особенно в такой ситуации?

– Думаю, что да.

– А вы не могли бы, – спросил Мейсон, – описать мне вашегошантажиста? Не был ли это человек с глубоко посаженными серыми глазами,примерно пятидесяти лет и…

Она покачала головой:

– Нет, это был молодой человек. Не старше двадцати пяти илидвадцати шести. Довольно привлекательный на вид, широкоплечий, темноволосый, скарими глазами и несколько грубыми чертами лица.

– И вы заплатили ему тысячу долларов?

– Да.

– В каких купюрах?

– По десять и двадцать долларов.

– Он обещал вам, что больше не потревожит вас?

– Он заверил меня, что я уже заплатила за его молчание.

– Вероятно, он предъявил вам какие-нибудь доказательствасвоей истории, – сказал Мейсон, – что-нибудь, что могло бы…

– О, разумеется. У него были полицейские снимки ИрвинаФордайса, его отпечатки пальцев и физические данные. У него были фотографииКарлтона Блэра, сделанные до того, как он ушел в армию, и я должна сказать, чтосходство поразительное. Вдобавок к этому он предъявил мне отпечатки пальцев,взятые у Карлтона Расмуса Блэра до его поступления в армию.

– Вы рассказали об этом вашей дочери?

– Разумеется, нет. Сейчас самое счастливое время в ее жизни.Я не хотела его омрачать.

– А своему мужу вы что-нибудь говорили?

– Нет, конечно.

– Почему?

– У него достаточно своих проблем.

Мейсон спросил:

– Вам не приходило в голову, что шантажист может обратитьсяк вашей дочери или к вашему мужу?

– Нет.

– А почему, – Мейсон пристально взглянул на нее, – вы решилиприйти ко мне сейчас?

– Потому, – ответила она, – что вы появились на сцене иперевернули все вверх дном.