– Маша? Вы чего тут стоите? – Роберт выглянул из комнаты и ободряюще улыбнулся. – Проходите в кухню.

– Я принесла вам кофе, – и она протянула один из двух бумажных стаканчиков, запоздало испугавшись, что кофе, наверное, давно уже остыл.

– Вот спасибо. – Роберт удивленно склонил голову и взял кофе из Машиных рук, слегка прикоснувшись к ее пальцам своими. Другой рукой он придерживал мобильный телефон, по которому, собственно, все еще вел разговор. Маша слушала его немецкую речь, шла за ним и думала о том, что зря она не уделяла внимания языкам. Роберт свободно говорил на английском и немецком, Маша знала это, но никогда не слышала, как звучит его голос на незнакомом языке. Очарованная, она присела на стульчик в совсем небольшой кухне. Для Золушки сорок второго размера. Даже Маше с ее сорок четвертым тут было слегка тесновато.

Странная кухня – никаких признаков жизни. Холодильник был, но чистый, даже стерильный: никаких магнитов, никаких записочек. Идеально чистые поверхности кухонного гарнитура были пустыми настолько, что было сложно предположить, что тут хоть раз что-то делали. Никаких ножей, поварешек, ни даже солонки или сахарницы, никаких разделочных досок. Словом, не было ничего – только пустота. И принесенная Машей бумажная чашка с кофе, которую Роберт поставил на столешницу.

– Одну минуточку, – сказал он одними губами и присел на соседний стол. Маша кивнула и замахала руками, заверяя Роберта, чтобы он не отвлекался на нее и не волновался из-за нее. Она подождет.

Она ждет уже полгода. Но об этом ему знать незачем.

На столе валялись чертежи тех самых «бельгийских» домиков: таунхаусы, четырехэтажные многоквартирные дома, частные особняки. Неужели ему все это теперь придется переделывать? Впрочем, может быть, продать это кому-нибудь еще? Интересно, как должно выглядеть «Русское раздолье», чтобы оно устроило Дона Корлеоне? Дома, отделанные снаружи медвежьими шкурами? Девушки в сарафанах? На стенах – лубок?

– Маша, извините меня! – Роберт наконец отложил телефон в сторону. – Просто им нужно переслать кое-что в Мюнхен. Я буквально за пару минут.

– Даже не оправдывайтесь! Спасибо большое, что вы согласились мне помочь. Я это очень ценю.

– Не стоит упоминания, – бросил Роберт, вглядываясь в чертеж, взятый со стола. Маша помедлила несколько секунд, но затем все же решилась.

– И еще – спасибо вам, что не дали меня уволить, – сказала она. Роберт опустил чертеж вниз и удивленно посмотрел на Машу.

– Уволить? – И Роберт хитро улыбнулся. – С чего вы взяли, что вас хотели уволить?

– Мне сам Щу… Борис Яковлевич сказал, – улыбнулась Маша в ответ. Роберт задумчиво почесал подбородок.

– Но, может быть, я не имею к этому никакого отношения?

– Да уж, так я вам и поверю! – покачала головой Маша.

– Нет, конечно! Просто Борис вовремя осознал, какой бесценный клад он может потерять в вашем лице.

– И кто помог ему это осознать? – с мнимым укором спросила Маша.

– Ну, это совершенно неважно. Я так считаю, а пока – давайте пить кофе.

– Давайте! – кивнула Маша, хотя в ее стаканчике уже ничего не осталось. Роберт протянул руку и поднес кофе ко рту, и Маша тут же пожалела, что не принесла Роберту более нормального кофе. Было заметно, как он удивился, распробовав остывший напиток.

– Отлично, – бросил он, отставляя стаканчик и стараясь не подавать виду, насколько не понравился ему кофе. Маша прикусила губу.

– Хотите, я сбегаю принесу горячий? Может быть, что-то из еды?

– Нет-нет, не надо, – воспротивился он.

– У вас усталый вид, – ляпнула Маша.

– Вы считаете?

– Да! Вам нужно что-то поесть. Вы что, работали ночью?

– Ночью так тихо. Вы знаете, что в центре по ночам тише, чем в спальных районах? Это, конечно, если не гоняют стритрейсеры. Вот же сумасшедшие люди. Иногда мне кажется, что они могут влететь прямо к нам в дом – так это громко.

– Что вы обычно едите на завтрак? – спросила Маша строгим тоном.

– Маша, я вас уверяю, это совсем того не стоит.

– Ничего? Я так и думала.

– Ну хорошо. – Роберт засмеялся и поднял вверх руки. – Маша, смотрите, как мы с вами поступим. Для начала давайте перейдем на «ты», как считаете?

– О, конечно! – Маша тут же заулыбалась.

– Отлично. У меня есть яйца и бекон, мы можем сделать яичницу. И сварить еще кофе. Кстати, я знаю, что вы, к примеру, любите шоколад. Верно?

– Неверно! – хмыкнула Маша.

– Нет?

– То есть я, конечно, люблю шоколад и все прочие сладости, но вы же предложили перейти на «ты».

– Верно! – ухмыльнулся Роберт. – Значит, ТЫ доставай из шкафчика шоколад, а я займусь кофе и яичницей. Идет?

– Идет! – согласилась Маша с легким недовольством. Все-таки ей хотелось, чтобы это она суетилась, бегала по кухне, что-нибудь жарила. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но что делать, если он сам его прокладывает яйцами и беконом.

– Кстати! – крикнул Роберт громко, под шум воды из крана. – Я уже просмотрел свои материалы. У меня, конечно, все больше про инженерию – чертежи и все прочее. Но я отобрал фасады по типам домов. У меня есть два мощных Макинтоша, думаю, что мы до вечера уже сможем восстановить какую-то часть проекта. Как ты думаешь, сколько нужно будет времени, чтобы сделать новые слайды?

– Под вашим чутким руководством…

– «Под твоим», – поправил ее Роберт, выключив кран. Стало тихо. Маша покраснела под его внимательным взглядом и кивнула. Маше вдруг захотелось расплакаться от нежности. Ни к кому и никогда она не испытывала ничего подобного. У девушки были кое-какие «романчики» и в школе, и в институте. Но как-то так… Не дошло дело ни до чего серьезного. Ровесники всегда казались Маше сущими детьми. И ей было скучно с ними, а кроме того, учебы было так много, она была ревнивой властительницей Машиных времени и сил.

Нужно было во что бы то ни стало доказать маме, что Маша не ошиблась, выбирая быть «каким-то дурацким дизайнером», а не то, что было уготовано, как считала мама, самой судьбой. «Капризная девчонка!» Только красный диплом мог вышибить почву из-под маминых ног.

– Под твоим, – кивнула Маша, и тогда Роберт подошел к ней вплотную, сохраняя эту растерянную улыбку, которая так шла ему. Он склонил голову и посмотрел на Машину челку, затем поднял руку, поднес ладонь к Машиным волосам и поправил выбившуюся прядь. Кажется, ее дыхание остановилось и сердце застучало так, словно пыталось вырваться из плена. Маша чувствовала запах одеколона – она стояла так близко, практически вплотную. Ей действительно показалось, что Роберт сейчас склонится к ней и поцелует ее, и сбудутся самые смелые мечты, и начнется ее собственная сказка – не во сне, а наяву. Но Роберт вытянулся, протянул руку выше, чтобы открыть створку шкафа.