— Видишь ли, Настя, при обращении приходится выбирать, каким свойством будет обладать зверь. Дело в том, что Павел выбирает речь, при его службе это важнее, да и с тобой надо общаться, звериный язык ты не знаешь. Я при обороте выбираю магию, чтобы даже в зверином облике иметь возможность защищаться и защищать вас. Приходится решать, что важнее.

— Ничего себе, — потрясённо посмотрела на Вольха. — То есть ты… Ой, прости… те. Я не хотела вас обидеть и…

— Настя, давно пора перейти на “ты”, - с кривой усмешкой проговорил Вольх. — Ты не заметила, я именно так и делаю? С самого знакомства. Согласись, нам пришлось кое-что пережить вместе, и после того, как ты мне помогла “выкать” немного странно?

— Ну… Всё-таки вы… Старше…

— Для тебя это так важно?

— Да не то, что важно, — я начала нервничать. — Меня учили уважать людей в возрасте…

— Ох, Настасья, — Павел укоризненно покачал головой и отвернулся, скрывая улыбку. — Язык твой — враг твой…

Запыхтела от смущения, чувствуя, как краснеют щёки, только после слов оборотня, поняв, что ляпнула.

— Вольх, извини… те, я…

— Настя, — перебил чародей, — давай ты вздремнёшь, так будет проще и тебе, и мне. Несмотря на мой возраст… — язвительно добавил Вольх, которому разговор точно не нравился.

— Да ничего я против вашего возраста не имею, — сев, обхватила себя руками. — Ну… Ну… Ладно, короче… Ну…

— Настя, я всё понял, не стесняйся…

— Ладно, перейду на “ты”. Извини, если обидела.

Вольх улыбнулся и поспешил ответить, чувствуя, что сейчас опять начну мямлить и извиняться:

— Ты меня не обидела. О чём хотела спросить?

— Вольх, извини, но… Знаешь, не могу не спросить. Не сердись, если мне об этом знать нельзя. Я пойму, — опять замялась, поймав внимательный взгляд чародея. — А почему вы с Павлом не хотите при мне превращаться?

Оборотень помедлил, сомневаясь, стоит ли отвечать, и всё же проговорил:

— Начну с того, что процесс оборота не очень приятен на вид, особенно для непривычного человека. Наши сородичи видят обороты с первых дней жизни, привыкают, не обращают внимания, а вот представители других рас… Бывало непонимание и страх. И ещё — этот процесс, скажем так, рискованный в присутствии посторонних. В некоторые моменты оборота мы довольно беззащитны и этим могут воспользоваться. Поэтому выработалась традиция, теперь скорее привычка — оборачиваться или при соплеменниках, или при тех, кто очень близок и в ком уверен. Извини, не прими на свой счёт, это действительно привычка, а не недоверие к тебе. Если тебе это обидно, могу оборачиваться и при тебе, для меня это не станет проблемой…

— Н-е-е, — перебила Вольха и даже руками замахала. — Если ты говоришь, что это зрелище не слишком приятно, воздержусь. Надеюсь, если случайно увижу и перепугаюсь, никто из вас не обидится? Я, как оказалось, девушка излишне впечатлительная.

В этот момент Павел ехидно захихикал, Мирлис ему вторил:

— Да уж! Очень впечатлительная.

— А что, не так? Я что-то не так сказала?!

Возмутилась и с прищуром посмотрела на эту сладкую парочку.

Вольх смотрел на нас и веселился, эх, не видел он, какие словесные баталии бывали между мной и этими двоими! Мы ещё немного поболтали о том, что ждёт впереди, а потом мужчины предложили подремать. Они выставили охрану из волков, для меня Павел достал плащ, которого хватило и на то, чтобы подстелить под себя и накрыться. Мужчины легли на траву.

— Вольх, можно ещё вопрос?

Приподнялась на локте, и старалась говорить тихо, так как заметила, что Павел уже задремал неподалёку, а Мирлис спит, как младенец, устроившись на животе Павла.

— Слушаю, Настя.

— Скажи, а почему вы отдыхаете не в образе зверей? Ведь это было бы удобнее?

— Ну, как сказать… Мы стараемся больше времени проводить в том облике, который чаще нужен. Мы с Павлом чаще пользуемся человекоподобным обликом. Бывает наоборот.

— А ты можешь обращаться только волком?

Удержаться не смогла. Павел давно перестал отвечать на половину моих вопросов, заявив, что если будет отвечать на все, то сотрёт язык до мозолей — вопросов во мне “как гороха в мешке”. Помнится, тогда обиделась. Разве плохо, что я любознательная?

— Нет, не только, — Вольх чуть не засмеялся. — Не только волком, у меня несколько ипостасей, но в лесу быть волком, согласись — удобнее.

— Согласна, — со вздохом прошептала я. — Эх, хотела бы так же уметь!

— Что делать, ты человек, мы оборотни, каждому своё.

— Очень мило, а что у людей есть такого, чего нет у оборотней?

Я опять села, собираясь спорить. Вольх спорить не стал, спокойно пояснив свою мысль:

— У вас… Знаешь, у человека есть способность в короткую жизнь вместить очень много.

— Радость какая! Сколько вы живёте и сколько люди?!

— Да, вроде, разница большая, но вы за короткую жизнь успеваете столько же, сколько мы за длинную. Поверь, далеко не так легка и приятна жизнь многих оборотней, да и других долгоживущих рас. Интересная жизнь у немногих решительных, тех, кто осмеливается на риск, на трудный путь учёбы, поиска своего собственного пути. Таких не много. А вот те, кто проживает жизнь так же, как простые люди… Представь крестьянина, охотника, который занимается своим делом из года в год, из десятилетия в десятилетие… Многие не радуются длинной жизни, она далеко не всегда подарок. От неё тоже устаёшь. Длинная жизнь это и много потерь… Нас ведь довольно много погибает. А терять друзей… Знаешь, Настя, это очень больно, особенно когда теряешь тех, кто мог бы совершить очень и очень много… Но не дожил, не успел…

Я постаралась придвинуться ближе.

— Вольх, но ведь и находишь тоже больше?

— Да, находишь, но вот мне, например, до сих пор не везло. У Павла есть семья, дети. А я один, хотя мне уже очень много лет, как ты сама сказала, — он усмехнулся.

— Всё же ты обиделся…

Я расстроилась.

— Не обиделся, — успокоил Вольх. — Просто у нас с тобой разные представления о жизни, ты даже не представляешь, как давно я живу.

— Послушай, а я вот сейчас вспомнила, Михал рассказывал, что одним из создателей Талисмана Радуги был Старый Вольх.

— Да, это был один из моих родичей. У нас это фамильное имя. Оно передаётся мальчикам в нашем роду.

— И эти мальчики всегда маги?

— Да, — Вольх осторожно прикрыл мои плечи плащом, заставляя опять лечь. — Это не урождённое имя. Мы принимаем его, закончив обучение, научившись владеть силой. Когда становится понятно, что мальчик обладает силой и знаниями, приближающимися к тому, чем обладал предок, ему