— Всех этих женщин Друрри упрашивал писать ему письма, —сказала Эстель равнодушным голосом. — Их содержание льстило ему, тешило егосамолюбие.

— В случае если он неожиданно придет навестить детей, —предупредил я, — не говорите ему, что я был здесь. Расследование желательновести в полной тайне, если, конечно, это возможно.

— Конечно, — сказала миссис Амблер. — Эстель все понимает.Эстель с тусклой улыбкой протянула мне вялую руку. Миссис Амблер пошлапровожать меня.

— Кошмарная вещь, когда жизнь молодой женщины идет прахом, —сказала она. — Ужасно слышать, что отец твоих детей доигрался до тюрьмы. Еслибы он перестал к нам приходить, Эстель могла бы сказать детям, что их отецумер. Тогда ребята не узнают, какой у них отец на самом деле. Все дети ведьмаленькие мучители, они любят издеваться, насмехаться над другими детьми. Такчто, если он попадет в тюрьму, это будет ужасная трагедия для нашей семьи.

— Я постараюсь, насколько это возможно, не повредить вам, —попытался я ее успокоить, после чего попрощался и пошел к своей машине, которуювзял напрокат в Сакраменто. Сев за руль, я некоторое время еще обдумывалситуацию.

Потом я поехал в городскую мэрию и начал искать в архиведокументы, связанные с семьей Пэттон, чтобы найти сведения о Люсиль Пэттон. Мнесопутствовала удача, я обнаружил ее адрес и номер телефона и сразу же поехал поэтому адресу. Прибыв на место, я увидел небольшой многоквартирный дом.Смотрительница сообщила мне, что Люсиль Пэттон работает в одном изгосударственных учреждений, но в каком именно, она не знала. Домой Люсильвозвращается обычно в четверть шестого. Смотрительница была так болтлива, чтосвоей болтливостью могла уговорить до смерти кого угодно. Но я мог потратитьнекоторое время на разговоры. Она предложила мне выпить, и мы обсудили с нейнемало разных пустяковых проблем. Поэтому, когда я снова вернул разговор наинтересующую меня тему о Люсиль, она стала еще более откровенной.

Молодая женщина жила здесь почти пять лет в одной и той жеквартире. Она стремилась казаться респектабельной, но по существу была «свойпарень». Люди относились к ней с симпатией. О ее семье и о ее прошлом ничего небыло известно, но, по-видимому, она никогда не была замужем. Эффектная брюнеткас серыми глазами, ростом сто пятьдесят шесть сантиметров, весом сорок девятькилограммов и, как считала смотрительница, лет двадцати шести — двадцати семиот роду. У нее хороший характер, множество друзей и вместе с тем незауряднаяделовая хватка. Люсиль имела хорошо оплачиваемую постоянную работу.

Сорокапятилетняя смотрительница снова предложила мне выпить.Я извинился и отказался. Тогда она выпила сама и попыталась вытащить у менясведения о том, чем я занимаюсь и для чего мне все это нужно знать. Я сказалей, что на западе я дружил с парнем, который, когда жил в Сакраменто, зналЛюсиль и посоветовал мне, в случае если я окажусь в ваших местах, позвонить ей,поскольку она замечательная девушка, компанейская, всегда веселая, не зануда,настоящая леди.

— Это точно про Люсиль, — согласилась смотрительница. Онасообщила мне адрес офиса, в котором работает Люсиль Пэттон, и предложилапредставить меня ей, когда та вернется домой.

Но этот план меня не устраивал.

В четверть пятого я отъехал от дома Люсиль, остановил машинуза углом, открыл дверцу, вышел на тротуар и стал ждать.

По тому описанию внешности, которое мне дали, я без трудаузнал среди прохожих Люсиль Пэттон. Шагнув ей навстречу, я снял шляпу.

— Мисс Пэттон?

Она молча осмотрела меня с головы до ног и снова поднялаглаза на мое лицо.

— Ну? — спросила она.

— Я хотел бы поговорить с вами.

Легким движением она дала мне понять, что не собираетсяостанавливаться, и почти на ходу спросила:

— О чем?

— О Друрри Белее.

Ее лицо оставалось безразличным.

— И о вашем дяде: Аароне Бедфорде. Это может быть полезнымдля вас — получить определенную информацию.

Эти слова сработали. Она было уже совсем двинулась мимоменя, но тут резко остановилась. Ее большие, холодные глаза внимательнопосмотрели на меня.

— Разговор официальный? Личный? Или просто из любопытства? —спросила она.

— Будем говорить так: комбинация всех трех форм. Я детектив.

— Покажите ваше удостоверение.

— Частный детектив, — уточнил я.

— Ах так! — воскликнула она и снова двинулась прочь от меня.

— Возможно, я смогу держать под контролем официальноерасследование, — сказал я, — если мы с вами найдем общий язык.

— Послушайте, я не собираюсь вести разговоры посреди улицы.— сказала она. — И точно так же не намерена разговаривать в вашей машине,поэтому бесполезно держать дверцу так широко открытой. Если вы имеете у себякакие-то козыри, выкладывайте их на стол сразу. Тогда, если я захочу взглянутьна остальные ваши карты, я скажу вам об этом.

Я сказал:

— Ваш дядя Аарон Бедфорд владел участком земли в округеСан-Бернардино. Он умер и завешал этот участок Ивонне Клаймер.

— Ну и что?

— Ивонна Клаймер говорила всем, что она замужем за ДрурриВелсом. Если у них действительно был брак, то это было двоеженство.

— Ну и что из этого? — спросила она. — На свете полнодвоеженцев.

— Вы не хотите защитить Ивонну?

— С чего бы это?

— Она ведь ваша двоюродная сестра, не правда ли?

— Мы действительно родственницы, но я никогда в жизни невидела ее.

— О’кей, — сказал я. — Придется мне отказаться от этогодела. Я провожу расследование, но зашел в тупик. Мне нужна вся информация,которую можно раздобыть, и я думаю, что вы могли бы мне помочь.

— Какие у вас трудности конкретно?

— Для ответа на этот вопрос нужно время.

— Как вы поймали меня на этом месте? — спросила она.

— Я побывал в вашем доме и познакомился с вашейсмотрительницей. Она описала мне вашу внешность.

— И чего же вы от меня хотите?

— Я хочу поговорить с вами.

— Я не привыкла разговаривать на улице с незнакомыммужчиной, на какую бы наживку он меня ни ловил.

— Хотите, чтобы я отправился к вашей смотрительнице ипопросил ее официально представить меня? Она предлагала мне свои услуги по этойчасти.

— Этот номер не пройдет. Она знает о вас только то, что высами о себе сказали. Примерно столько же знаю о вас и я.