в Лондоне, а затем отправляли их в свои головные офисы в Нью-Йорке, что позволяло им обходить ограничения. К 1969 году Федеральная резервная система открыто рассуждала о том, чтобы ввести те же ограничения на евродоллары, которые она ввела на все доллары. Если доллар должен был стать международной валютой, то ФРС должна была стать международным центральным банком. "Джинн выскочил из бутылки и всего за несколько лет вырос до огромных размеров. У него нет национальности, он никому не обязан верностью и бродит по миру в поисках самых больших финансовых выгод. Он чрезвычайно полезен. Но его неконтролируемые выходки могут расстроить благие намерения более мелких существ, таких как центральные банкиры", - с тяжелой иронией писала New York Times в апреле 1969 года. "Джинн - это евродоллар, крепкий гигант, более 20 миллиардов долларов, озадачивающий обывателя и ставящий в тупик даже экспертов".

Обычно, когда чиновники центрального банка открыто рассуждают о новых правилах, это равносильно их созданию, но на этот раз ничего не вышло. Банкиры прекрасно понимали, что Федеральная резервная система не сможет навязать свою волю Лондону, даже если бы захотела. К декабрю, по данным New York Times, объем средств на рынке достиг 40 миллиардов долларов. Подобно ученику колдуна, заколдовывающему свою метлу, чтобы она принесла ему воды, центральные банкиры, создавшие этот рынок, не могли его остановить; чем больше они пытались это сделать, тем выше поднимался уровень воды.

В 1971 году Конгресс США провел слушания по этой проблеме, на которых Юджин Бирнбаум, вице-президент Chase Manhattan, четко сформулировал ее. "Иностранные долларовые кредиты, которые раньше попадали под регулирование или проверку Комиссии по ценным бумагам и биржам, Федеральной резервной системы или Контролера валюты, просто вышли из-под юрисдикции этих учреждений", - сказал он. "Британские надзорные органы осознают тот факт, что любая их попытка установить правила или резервные требования в отношении такой кредитной деятельности в иностранной валюте приведет к тому, что этот процветающий международный бизнес переместится в другие места". Если одна из двух стран ужесточит свои правила, чтобы обуздать этот дикий рынок, это просто увеличит прибыль, доступную другой. Если Ирландия попытается ужесточить контроль над бензином, тем больше прибыли сможет получить фермер, ввозящий бензин из Великобритании, и наоборот.

Лесли О'Брайен стал преемником Кромера на посту управляющего Банка. В 1971 году он приехал в Соединенные Штаты, чтобы заверить американцев в способности Лондона позаботиться об их деньгах. В рамках своего турне он выступил с речью в Чикагском клубе банкиров, в которой изложил историю рынка евродолларов, правда, в основном в пассивной форме. У него нет ощущения, что Банк одобрил судьбоносные изменения, которые подорвали способность США регулировать операции с долларом; по его словам, они просто произошли, как погода. И, как и в случае с погодой, с этим ничего нельзя поделать, разве что вложить деньги в лучшую одежду или, возможно, зонтик.

"Если бы мы попытались решить проблемы международного регулирования путем законодательного прекращения существования рынка евродолларов, мы бы обнаружили одно из двух. Либо эта попытка окажется в значительной степени неэффективной, поскольку евродолларовый рынок просто переместится в нерегулируемый центр; или же его эффект будет быстро сведен на нет, поскольку на его месте появятся другие механизмы", - говорит он.

И вот второй аргумент, который лондонский Сити использует для объяснения своей неспособности ввести правила. Первый заключается в том, что если он не сделает что-то, то это сделает кто-то другой. А второй, который элегантно перекликается с первым, заключается в том, что нет смысла воздерживаться от плохого поведения, пока все остальные не согласятся это делать, потому что это ничего не даст. Если я не украду ваши деньги, это сделает кто-то другой; и мне нет смысла останавливаться, пока это не сделают все остальные. Вместе эти два аргумента стали гибелью для Бреттон-Вудской системы контроля за движением капитала.

Пять месяцев спустя президент Ричард Никсон, разгневанный своей неспособностью контролировать инфляцию путем ограничения количества валюты в обращении, отказался от привязки доллара США к золоту. Отныне доллар будет стоить столько, сколько за него заплатят. Все доллары стали евродолларами, и банкиры получили свое решение трилеммы. Благодаря свободному движению капитала они могли делать деньги везде, где видели инвестиционные возможности, а американские банки, используя свои базы в Лондоне, могли избежать любых попыток обуздать их.

К концу 1960-х годов в Лондоне, к ужасу старой элиты Сити, насчитывалось более сотни иностранных банков с филиалами. Это было совсем не то, на что они рассчитывали. Они придумали этот бухгалтерский трюк, чтобы заработать немного денег, но им воспользовались настырные чужаки, которые теперь оттесняли старых Итонов в сторону. "Я не говорю, что их система плоха для американцев, в Америке, но я не думаю, что она очень хороша здесь", - сказал Кромер в интервью под конец своей жизни. "В прошлые времена человек был гораздо лучше информирован о том, что происходит, потому что круг общения был меньше, и люди не так сильно стремились к тому, что американцы называют "быстрой наживой"".

Конечно, американцы заметили, что их банки пересекают Атлантику и все большая часть бизнеса переходит в Лондон. Поэтому в 1980 году они скопировали мягкий режим регулирования Великобритании, пытаясь заманить бизнес обратно, и отменили Положение Q - ограничения на процентные ставки, которые помогли вдохновить рынок евродолларов, и создал "Международные банковские учреждения", которые копировали свободный от регулирования подход Великобритании. Уязвленные, в 1987 году британцы еще больше ослабили свои правила в эпическом акте дерегулирования, который отменил вековые процедуры и был назван "Большим взрывом". В 1999 году американцы отменили свои собственные правила, позволив финансовым учреждениям, специализирующимся на разных видах деятельности, объединяться в огромные корпорации. Это был двухэтапный процесс дерегулирования: британцы и американцы поочередно ослабляли свои правила, пытаясь привлечь бизнес в свой финансовый центр.

Большинство историков объясняют решения Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, а также их преемников о демонтаже архитектуры социального государства и Нового курса общей консервативной философией, и это, конечно, важно. Однако не менее важен и тот факт, что они оказались в ловушке, в которой им приходилось постоянно отменять регулирующие нормы, чтобы предотвратить исчезновение своих финансовых секторов за Атлантикой. Как если бы Ирландия и Британия пытались умиротворить фермера, снижая налоги на бензин и ослабляя ограничения на торговлю, и при этом обнаруживали, что, что бы они ни делали, другая сторона может пойти дальше. Важным моментом является то, что для фермера нет разницы, какая сторона лучше относится к нему и его бензину; он получает прибыль в любом случае. То же самое произошло и с финансовыми институтами. Нью-Йорк и Лондон