раскрыло зубастую пасть, и все его десять рук, растягиваясь и завертевшись в рваный жгут, кинулись на Дагласа.

Печника с впечатляющим треском швырнуло к стене за плечи, но он вовремя согнул ноги, оперся ступнями о металлическую грохочущую поверхность и, оттолкнувшись, кувырком вывернулся из лап монстра.

Битва окоченело завораживала и одновременно до потери рассудка пугала Лойс. Она не моргая наблюдала за Дагласом, пухом летающим над полом, и не понимала, как такое тяжёлое металлическое создание вообще способно резко и ловко передвигаться. Но дело даже не в этом…

Они знают друг друга?.. Кто это?..

— Я тебя долго искал, где ты прятался, а? — пришелец угрюмо свёл белёсые брови и мерзким пауком промчался по потолку, кривыми когтями пальцев легко пробивая сталь. Казалось, под ним покорно проминается всё пространство, и он способен свалить одним жалким ударом гору, если сильно постарается, но демон ему не уступал, бегло уворачиваясь от липких мокрых рук, жадно ползущих к его пламени.

Потолок опасно завибрировал, как кожа на барабане, с него внезапно ударила вниз пенистым стонущим каскадом вода, скверная, чёрная и вязкая, словно машинное масло. Согнувшись, надёжно прикрывая печь руками и одеждой, подставляя спину под гневную атаку плотоядного склизкого дождя, Даглас скрылся за ящиками. Тварь ползала по вагону, бессмысленно раздирая внутреннюю обшивку и оскорблённо рыча, как раненный волк в капкане. Как только пламя скрылось под пальто и влажной завесой, всё резко упало в беспокойную, идущую кувырком, тьму.

Печник ощутил тревожное слабое прикосновение к его руке, обёрнутой перчаткой.

Лойс настороженно, инстинктивно схватила его за плечо, подползая ближе, как последнюю догорающую среди оглушительного ада соломинку, мокрая в пух и прах и с глазами, бездонными от добившего голову ужаса, будто сожравшими весь свет потерянной шириной зрачков.

— Кто это? — шёпотом прохрипела девушка, пытаясь в темноте разобрать хоть одно скачущее очертание монстра.

— Душехват, это призывной дух, демон, который веками с нами на одной земле воюет, — отвлечённо пояснил Даглас, быстро на мучительном разгоне пульса думая, как выбраться из такой неудобной ситуации. Он не хотел применять своё последнее безрассудное решение, но ему пришлось.

— Выходи. Тебе терять нечего, все твои померли двадцать лет назад. Знаешь, как меня злит, что на земле до сих пор ползает одна недобитая печная блоха? — душехват, наконец, остановился, с хлюпаньем втянув носом воздух, и с потолка спустился на пол, продолжая бесшумно ползать на четвереньках, как уродливый дракон в луже застоявшейся воды. В его словах плавало столько ядовитой злости, что она словно выжигала гадким смрадом всё вокруг, окрашивая дождь в уродливые багровые цвета.

— Одна?.. — собственный голос поздно толкнул в развороченной голове Лойс безумное осознание всего происходящего бреда.

Даглас… соврал? Точнее… он не сказал, что он единственный демон в мире! Нашла защитника на свою голову… Да ему самому помощь нужна!

Она не знала, как описать это беспокойное саднящее чувство. Обида или злость… дичайшая ярость, пробивающая на слёзы от такого бесчеловечного предательства её эмоций и того умиротворения, которое только начало понемногу крепнуть в её сердце. С каким дьяволом она, дура, связалась?

Нет, нет… они все одинаковые…

В крушащем череп потоке стонущих болью мыслей Лойс не заметила, как Даглас бесшумно вышел из укрытия. Она растерянно высунула голову из-за ящиков и прищурилась, пытаясь отчаянно разглядеть, что происходит в колотяще мокрой, погрязшей в белёсом дыму, темноте.

Всё мгновенно стихло, словно после меткого выстрела в небо, когда все птицы в страхе умчались, и над болотом взвился прогнивший запах смерти. Только вода с булькающим звоном разбивалась о пол, стекая с мерным раскатистым журчанием с потолка.

Два хищных зверя выжидают удобного момента для нападения, стараясь не попадаться друг другу на глаза.

Даглас стоял к девушке спиной, но та с коротким приступом замешательства заметила, как он напряжён, до припадочной тряски. Что-то тихо щёлкнуло и, ошарашенный неожиданно грохнувшим в тиши звуком, печник заглянул назад, широко раскрыв латунные глаза, сверкающие двумя золотыми монетами в удушливой суетливой темноте, словно у кота в чулане. За распоротой дверью нервным скачком мелькнул луч светофора, окунув в кислотно-зелёный кошмарную фигуру демона, сгорбленную, с длинными винтовыми рогами, с хрустом прорастающими через череп. Когти вылезли сквозь перчатки прозрачными скрюченными иглами, а по полу бросился ёрзать и бить тонкий хвост.

Слабый глаз человека не смог уловить махом проскочившее движение двух монстров — одна туша зловеще упала сверху на другую, в то время как та кинулась ей навстречу громоздким мощным ядром и сбила с ног. Душехват, отвратительно шипя и беспомощно плюясь водой, пытался вывернуться из стальной механической хватки Дагласа, но тот оказался быстрее, вдавил его грудь коленом в пол, локтем прижимая шею так, что на ней вздулись и затрепетали синие вены. Десяток рук призрачным ветром кинулись к печнику, пытаясь ненасытно пробраться к его нутру…

… но внезапно раздался дьявольский рёв, тряхнувший вагон так жестоко, что рельсы заискрились под колёсами.

Весь Даглас пропал нескончаемо распадающимся в алый пепел кошмаром в огне, выедающем глаза до кровавых слёз, его рот разорвало в огромную кипящую рябым жаром пасть, челюсти выдвинулись вперёд, и тонкими стальными клыками печник с хлябаньем впился в грудь душехвата, с голодной яростью прогрыз его рёбра и дрожащей в адском мёртвом пламени рукой вырвал изнутри испуганно мерцающее мокрое сердце.

Дух рассыпался в жидкий туман, молча, без остатка сожранный огнём и поверженный. Дождь тут же прекратился, вода хлестала под ногами грязными лужами, утекая вон из вагона.

Даглас не ожидал от себя такого глупого поступка. Что он безрассудно пожертвует своим телом и разумом ради защиты крохотной бессильной Лойс и уязвимой печи, но выбора у него не оставалось. Девочка теперь напугана вусмерть, и он, бесчувственный садист, виноват в её разочаровании…

Сознание демона начало пропадать, гаснуть, беспокойно цепляться за покой и погибать в яростном плотоядном огне, лёгкие наполнились рвущим внутренности в кровь и гарь дымом, воздух застревал в горле, дыхание остановилось. Нагретое до измученного раскалённого шипения сердце натруженно трещало по швам, какой-то из поршней, хрипя, вышел из строя, забившись сажей…

Даглас опасно пошатнулся, перед глазами резко встала красная пульсирующая тьма, в ушах грязно билась оглушительным визгом кровь, ноги устало подкашивались,