параллель последовательной «политике» и «планам» русского эксперимента. Американцы избегают слова «социализм», но как еще это можно назвать?

Британская олигархия, деморализованная и размякшая на накопленных за столетие ее верховенства богатствах, на время откупилась от социальных потрясений расчетливой и социально деморализующей подачкой пособия по безработице. Она не предприняла никаких адекватных усилий, чтобы занять или обучить этих лишних людей; она просто сунула им пособие. Она даже пытается откупиться от лидера Лейбористской партии зарплатой в 2000 фунтов в год. Что бы мы ни думали о качествах и деяниях нацистского или фашистского режимов или о безумствах их лидеров, мы должны, во всяком случае, признать, что они пытаются, пусть и неуклюже, перестроить жизнь в коллективистском направлении. Этими попытками приспособиться и перестроить они пока опережают британский правящий класс. Британская империя показала себя наименее конструктивной из всех правительств. Она не продуцирует никаких Новых Курсов, никаких Пятилетних Планов; она и дальше пытается предотвратить неизбежный распад, действуя в прежнем духе, и, по-видимому, будет делать это до тех пор, пока ей больше нечего будет отдавать.

«Мир в наше время», это глупое преждевременное самовосхваление мистера Чемберлена, очевидно, является руководящим принципом британских старых государственных деятелей. Это естественное желание, которое мы все начинаем испытывать в возрасте после шестидесяти: где-нибудь спокойно посидеть. Они любой ценой хотят удержать спокойствие без прогресса, даже ценой превентивной войны. Эта удивительная кучка правителей никогда не выдвигала никакой концепции общего будущего для своей расползающейся империи. Было время, когда эта империя, казалось, должна была стать связующим звеном мировой системы, но теперь очевидно, что у нее нет будущего, кроме распада. А ее правители явно ожидали, что она будет существовать так всегда. Мало-помалу ее составные части отпали и стали почти независимыми в своей политике, в основном после безграмотной борьбы; Ирландия, например, нейтральна в нынешней войне, Южная Африка колебалась.

Сейчас (и вот с целью показать это я пишу настоящую книгу) эти люди, совершив ряд почти невероятных ошибок, втянули то, что осталось от их империи, в великую войну, чтобы «покончить с Гитлером», и у них нет абсолютно никаких идей, что предложить своим противникам и всему миру для эпохи «после Гитлера». По-видимому, они надеются парализовать Германию каким-то пока еще неизвестным образом, а затем вернуться к гольфу или рыбной ловле и дремать у камелька после обеда. Это, безусловно, один из самых поразительных случаев в Истории, когда вероятность смерти и разрушения выше всякой меры, а наши воюющие правительства понятия не имеют о том, что будет после низвержения Гитлера. Они представляются такими же лишенными какого-либо чувства будущего, такими же совершенно ничего не смыслящими в последствиях своих военных кампаний, как те американские консерваторы, которые «всего лишь против Федеральной Резервной Системы, чтоб ее!».

Отсюда, Британская империя остается лишь с накопленными богатством и властью своего прошлого, оплачивая ими свой путь к неизбежному банкротству, покупая себе передышку от запутанных проблем будущего. Она быстро становится самой отсталой политической организацией в мире. Но рано или поздно у нее не останется ни денег на пособие по безработице, ни союзников, от которых она могла бы отказаться, ни доминионов, которые она могла бы уступить местным хозяевам, и тогда, возможно, ее распад завершится (мои соболезнования), поставив в итоге разумных англичан вместе с Америкой и остальным разумным миром перед универсальной проблемой. А именно: как приспособиться к могучим разрушительным силам, сотрясающим человеческое общество в его нынешнем виде?

В небольших странах, ограниченных в своем пространстве и не имеющих огромных природных ресурсов русского и атлантического сообществ, внутреннее напряжение более непосредственно подталкивает к захватнической войне, но основной движущей силой их агрессивности является все та же всеобщая беда: избыток молодых людей.

С этой более широкой точки зрения нынешняя война предстает в своих истинных пропорциях как глупый конфликт по второстепенным вопросам, задерживающий и препятствующий назревшей мировой перестройке. То, что она может убить сотни тысяч людей, ничего не меняет. Идиот с револьвером может убить семью. Но он останется идиотом.

Эпоха 1914–1939 годов была эпохой безрассудств, подлости, увиливаний и злобы, и только очень въедливый и старательный историк взялся бы распределить вину между теми, кто сыграл свою роль в этой эпохе. И даже сделай он это, его труд не будет иметь ни малейшего значения. Перед всеми нами встает почти непреодолимая проблема, и в какой-то мере мы все потеряли голову перед ней, потеряли достоинство, выживали из ума, цеплялись за дешевые решения, глупо ссорились между собой. «Мы ошиблись и сбились с пути. Мы не сделали того, что должны были сделать, и сделали то, чего не должны были делать, мы больны».

Я не вижу никакого иного пути к решению проблемы мира во всем мире, кроме как начать с признания всеобщей неправоты в мышлении и действиях. Вот тогда мы сможем приступить к поискам решения вопроса, имея сколько-то разумную перспективу найти ответ.

Теперь допустим, что «мы» – это ряд разумных людей, немцев, французов, англичан, американцев, итальянцев, китайцев и т. д., которые решили, в результате войны и вопреки войне, пока война еще продолжается, выкинуть из головы все накопившиеся обиды и обсудить ясно и просто нынешнее положение человечества. Что делать с миром? Давайте подытожим соображения, изложенные до этого момента, а затем рассмотрим, куда они нас ведут, какие другие общие соображения могут их дополнить и какие перспективы они открывают, если таковые вообще имеются… Для какого-то обнадеживающего согласованного действия, действия, которое настолько революционизирует человеческое мировоззрение, чтобы навсегда покончить с войной и приступами повторяющегося разбазаривания человеческих жизней и счастья.

Во-первых, было ясно показано, что человечество находится в конце эпохи, эпохи раздробленности в управлении своими делами, политической раздробленности между отдельными суверенными государствами, и экономической – между неограниченными деловыми организациями, конкурирующими за прибыль. Уничтожение дистанции, колоссальное увеличение доступной энергии, эти коренные причины всех наших бед, внезапно превратили то, что когда-то было сносной рабочей системой – системой, которая, возможно, со всем ее неравенством и несправедливостями была единственной практичной рабочей системой в свое время – в чрезвычайно опасную и расточительную. И она угрожает полностью истощить и уничтожить наш мир. Человек оказался подобен безответственному наследнику, который, вдруг дождавшись капитала, тратит его так, как если бы это был доход. Мы живем в период неистовых и невосполнимых расходов. Между нациями и отдельными людьми усиливается борьба за то, чтобы приобрести, монополизировать и потратить. Обездоленная молодежь оказывается не у дел, если не прибегает к насилию. Это подразумевает возрастающую нестабильность. Только всеобъемлющая коллективизация человеческих дел может остановить это беспорядочное саморазрушение человечества. Все