него перехватило дух. Широкие, посеребренные морозом лужайки спускались к окаймленному камышом озеру, по чистой глади которого плавали утки, оставляя за собой расходящиеся следы. Красное солнце только-только поднялось над деревьями, в голубом небе виднелся подсвеченный розовым край облака. За озером были другие лужайки, тянувшиеся к смешанному лесу, где голые лиственные деревья чередовались с хвойными. Дэвид ощутил почти физическое потрясение от этой яркости красок после того, как несколько дней прожил среди смога.

За спиной у него зашевелился Бен, который встал и проверил Фрэнка, потом подошел и встал рядом с Дэвидом. Посмотрев на вид, он присвистнул:

– Это что-то, правда?

– Где мы?

В дверь громко постучали. Дэвид и Бен повернулись и увидели, что на пороге появился Барри, валлиец, встречавший их накануне. Он выглядел уставшим, был небрит. К удивлению Дэвида, за ним вошли две молодые горничные в форме: черные юбки и блузки, белые передники и чепцы. Каждая несла большой поднос с едой.

– Доброе утро. – Барри кивнул и взглянул на Бена. – Вам пора будить доктора Манкастера. Позавтракайте, умойтесь и побрейтесь, потом спускайтесь вниз. Приведите себя малость в порядок, бритвенные принадлежности есть в туалете, вход из холла. – Валлиец подошел к Фрэнку и посмотрел на него. – Он сможет ответить на пару вопросов?

– Не трогайте его, – резко сказал Бен. – Я его разбужу. Он будет в порядке. Но лучше нам быть рядом, иначе он перепугается.

– Хорошо, – кивнул Барри.

– О чем вы хотите его расспросить?

Барри серьезно посмотрел на них:

– Спрашивать буду не я, приятель. Большие шишки совещаются насчет того, что вам делать дальше. С ними вы и будете разговаривать. Ну же, девочки, ставьте подносы.

Девушки и Барри вышли. Повисло молчание, потом Дэвид тихо сказал:

– Не буди пока Фрэнка. Послушай, я кое-что выяснил вчера ночью. Тебе следует знать.

Бен стал слушать. Лицо его потемнело, пальцы сжались в кулаки.

– Мерзавцы! – выдохнул он. – Говоришь, они могут попробовать вытянуть из Фрэнка секрет для самих себя – после всего, что ему обещали, а то и убить его, на хрен? Вот так взять его, вывести и расстрелять на той террасе?

– Говори тише. Я не знаю. Но мы ничего не в силах сделать, нас слишком бдительно охраняют. – Он тяжело вздохнул. – Мы можем только держаться рядом и, если покажется, что они решили пойти на это, дать ему такую вот штучку. – Он вытащил из кармана капсулу с цианидом и положил на ладонь. – Ты перепрятал свою, когда переодевался?

– Ага. Еще бы! – Он воззрился на Дэвида. – Но если мы поступим так, то действительно окажемся по горло в дерьме.

– Мне плевать, – отрезал Дэвид. – С меня хватит. Сыт по горло.

Бен кивнул в знак согласия. Дэвид не удержался от мысли: повел бы Бен себя иначе, если бы секрет Фрэнка предназначался русским? Кто знает? Все вокруг вращалось и менялось, и они втроем оказались в самом центре водоворота.

Фрэнк еле проснулся и поначалу был как пьяный, но за завтраком немного разгулялся и осведомился у Бена насчет утренней таблетки. Бен сказал, что спросит у местных, но, переглянувшись с Дэвидом, слегка мотнул головой: если дойдет до худшего, Фрэнку следует быть в полном сознании. Они по очереди наведались в маленький туалет, чтобы умыться и побриться. Когда все собрались в комнате, Бен сказал Фрэнку, что с ним желают поговорить кое-какие люди.

– О чем? – спросил Фрэнк, чей взгляд тут же стал настороженным.

– Мы точно не знаем. – Бен посмотрел на Дэвида. – Это совет больших шишек, так нам кажется. Разговор идет о том, что делать с нами дальше. По крайней мере, мы на это надеемся.

Фрэнк со звоном уронил нож и вилку:

– Что вы хотите этим сказать? Что там еще придумали? Какие большие шишки? Вы обещали, что никто не будет расспрашивать меня про брата, про случившееся – меня попробуют переправить в Америку, и все. – Он повернулся к Дэвиду. – Я не могу им сказать, я не стану…

– Обещание есть обещание, – сказал Дэвид твердо. – Все хорошо, мы будем рядом с тобой.

Бен посмотрел Фрэнку в глаза.

– Все время, приятель, – проговорил он. – Понял? Все время.

Глава 50

Двое солдат с винтовками проводили их вниз по лестнице и далее по длинному коридору. Он заканчивался дверью, из-за которой доносились голоса. Их ввели в соседнюю комнату, с большим окном, откуда открывался вид на парк. Это было что-то вроде кабинета со множеством картин; главное место в помещении занимал широкий стол, возле которого стояло удобное кресло за ним. Высокий сводчатый потолок с дубовыми балками – средневековый или тюдоровский. Вероятно, это была старейшая часть дома. На столе стояли два бюста, Наполеона и Нельсона. У одной из стен выстроились в ряд твердые стулья. Им велели сесть на них и ждать.

– Я ничего им не скажу, – произнес Фрэнк тихим, но таким злобным голосом, какого Дэвид от него никогда не слышал, почти переходившим в шипение. – Я не хочу.

– Может, они и не станут спрашивать.

– Дайте мне одну из своих капсул. Быстрее, прошу.

Бен и Дэвид переглянулись. Если дать ему капсулу, он может принять ее прямо сейчас.

– Нет, – сказал Бен.

Фрэнк подался вперед и стиснул руки:

– Я не хочу. Что бы они там ни…

– Мы позаботимся о тебе, – заверил Бен.

Снаружи послышались звуки – приглушенный гул голосов: дверь в конце коридора открылась. Несколько человек приближались к их комнате. Дверь распахнулась, и порог переступил высокий, суровый мужчина, с виду лет сорока с небольшим. Он был в безупречном черном костюме, из нагрудного кармана выглядывал уголок белоснежного носового платка.

– Прошу встать, джентльмены, – произнес он.

Они встали. Вошли двое солдат с оружием и заняли места по обе стороны от двери. За ними, опираясь на трость, шествовал очень пожилой человек, полный и сутулый; большая круглая голова с поредевшими седыми волосами была наклонена вперед. Одежда его была необычной: синий комбинезон с открытым воротом, рубашка и галстук в горошек. Дэвид поразился, как постарел Уинстон Черчилль, – его портреты с надписью «Разыскивается» появились много лет назад. Глава Британского Сопротивления медленно обогнул стол и тяжело опустился в кресло. Он выглядел бледным и измученным. Лишь теперь Черчилль повернулся и устремил взгляд на троих людей, стоявших рядом со стульями. Колючий, вызывающий взгляд голубых глаз не утратил своей остроты; массивный квадратный подбородок и нижняя губа воинственно выпирали, как прежде, хотя шея под ними стала дряблой и морщинистой. Фрэнк наклонился вперед, тоже по-своему ссутулившись, и воззрился на Черчилля с удивлением и ужасом.