Справа от себя Ральф уловил неясное движение. Он повернулсяк дверям как раз вовремя, чтобы заметить, как один из техников подтолкнулвторого, указывая на них. Внезапно Ральф четко увидел себя и Луизу со стороны:два человека без всякой видимой причины (у них не было черного крепа нарукавах, и они уж никак не принадлежали к команде телерепортеров) застылипосреди автостоянки. Женщина, уже обратившая на себя внимание своим криком,уткнулась в плечо джентльмену… А сам джентльмен, как дурак, уставился в пустоту.

Ральф тихо заговорил, цедя слова сквозь зубы, словно узник,обсуждающий условия побега с сокамерником в одном из старых фильмов. — Поднимиголову. Мы и так привлекаем к себе внимание.

Ему показалось на миг, что Луиза не в состоянии выполнитьего просьбу… Но она справилась с собой и подняла голову. Луиза в последний разпосмотрела на кустарник, растущий вокруг стен, — невольное движение страха, — азатем решительно повернулась к Ральфу, только к Ральфу.

— Ты заметил следы присутствия Атропоса, Ральф? Ведь именнопоэтому мы здесь. Чтобы… Напасть на его след?

— Наверное. Честно говоря, я еще не присматривался — слишкоммного всего вокруг происходит. Думаю, нам следует подойти к зданию поближе. —Ральфу этого не хотелось, но очень важным казалось сделать хоть что-то. Ончувствовал окружающий их саван, его мрачное, удушающее присутствие, пассивносопротивлявшееся любому продвижению вперед. Вот с чем им придется сразиться.

— Ладно, — решила Луиза. — Я пойду попрошу автограф у КонниЧанг и постараюсь выглядеть как можно простодушнее и глупее. Ты это переживешь?— Да.

— Отлично. Потому что тогда, если они и будут смотреть накого-то, то только на меня.

— Неплохо придумано.

Ральф еще раз взглянул на Джона Киркленда иженщину-продюсера.

Теперь они обсуждали возможности прямого эфира, абсолютно неощущая того, что на их лицах копошатся неуклюжие трилобиты. Один из них,например, медленно вползал в рот Джону Киркленду.

Ральф поспешно отвернулся, позволяя Луизе увлечь себя к томуместу, где рядом с Розенбергом стояла мисс Чанг. Он заметил, как эти двоепосмотрели на Луизу, а затем переглянулись. Взгляд на одну треть состоял изудивления, а на две трети из смирения — а, вот и одна из них! —Луиза крепкосжала ему руку, как бы говоря: «Не обращай на меня внимания, Ральф, занимайсясвоим делом, а я займусь своим».

— Простите великодушно, ведь вы Конни Чанг? —поинтересовалась Луиза обворожительным тоном любопытной сплетницы. — Я увиделавас здесь и сказала Нортону: «Неужели это именно та женщина, которая выступаетв программе новостей вместе с Дэном Ратером, или, может, я сошла с ума?» Апотом… — Да, я Конни Чанг, мне очень приятно, я готовлюсь к вечерним съемкам,так что не могли бы вы извинить…

— Конечно, конечно, я даже и не мечтала о том, чтобыпоговорить, только об автографе — небольшом росчерке пера, — потому что я самаябольшая ваша поклонница, по крайней мере в штате Мэн.

Мисс Чанг взглянула на Розенберга. Тот уже держал ручкунаготове так отлично вымуштрованная медсестра подает хирургу следующийинструмент еще до того, как он назовет, что именно ему нужно. Ральфсконцентрировался на площадке перед Общественным центром и немного поднялся ввосприятии окружающего.

Поначалу он был поставлен в тупик, увидев перед входнойдверью полупрозрачную черную субстанцию. Дюйма два высотой, она походила нанекую геологическую формацию. Однако этого не могло быть… Если бы то, на что онсмотрел, было реальным (реальным на уровне Шот-таймеров), субстанция мешала быоткрывать дверь, а этого не происходило. Пока Ральф смотрел, двое телевизионныхтехников прошли сквозь это вещество, словно оно было не более эфемерным, чемстелющийся по земле туман.

Ральф вспомнил энергетические отпечатки следов, оставляемыхлюдьми — тех, напоминающих схемы танцевальных па из самоучителя Артура Мюррся,и все понял. Следы таяли, словно сигаретный дым… Вот только на самом делесигаретный дым не исчезает, он остается на стенах, окнах, легких. Очевидно,человеческие ауры тоже оставляют свой осадок. Чтобы увидеть его, недостаточнопосмотреть на след, оставляемый одним человеком, но это здание — самое большоепомещение в четвертом по величине городе штата Мэн. Ральф подумал о людскомпотоке, который вливался и выливался через эти двери — банкеты, собрания,выставки, концерты, баскетбольные матчи, — и понял природу полупрозрачногошлака. Тот был эквивалентом небольших углублений, которые иногда можно увидетьна ступенях старых лестниц.

«Не трать время на ерунду, любимый, — помни о деле».

А рядом Конни Чанг ставила автограф на сентябрьском счете заэлектричество. Ральф рассматривал шлаковый осадок на цементной скатерти передвходной дверью в поисках следов Атропоса — скорее запаха, чем видения, тогонеприятного мясного духа, который окружал лавку мистера Хьюстона во времена детстваРальфа.

— Спасибо! — бормотала Луиза. — Я сказала Нортону: «Онавыглядит так, как в телевизоре, словно маленькая китайская куколка». Это моислова, слово в слово.

— Очень приятно, — ответила Чанг, — но мне пора вернуться кработе. — Конечно, конечно. Передайте от меня привет Дэну Ратеру, пожалуйста.

Скажите, что я восхищаюсь им.

— Обязательно. — Кивая головой и улыбаясь, Чанг вернуларучку Розенбергу. — А теперь, извините нас…

«Если оно и здесь, то находится выше, чем я, — подумалРальф. — Мне следует подняться еще немного».

Да, но не мешает соблюдать осторожность, и не только потому,что время превратилось в драгоценность. Просто если он проскользнет слишкомвысоко, то исчезнет из мира Шот-таймеров, а такое событие может отвлечь дажетелевизионщиков, поглощенных подготовкой к вечернему митингу… По крайней мере,на какое-то время.

Ральф сконцентрировался, но когда безболезненный внутреннийспазм произошел на этот раз, он скорее походил на мягкие взмахи хлыста, чем нажесткие. Краски безмолвно расцвели; все вокруг выступило на авансцену ввосхитительном сверкании. Но все цвета подавлял своей мощью черный тон савана —это было полнейшим отрицанием. Депрессия и ощущение истощения вновь обрушилисьна Ральфа, острием вонзаясь в сердце. Он понял, что если здесь, наверху, у негоесть дело, то лучше как можно быстрее выполнить его и спрыгнуть вниз на уровеньШот-таймеров, пока силы полностью не оставили его.

Ральф вновь взглянул на двери. Мгновение там не было ничего,кроме тающих аур таких же Шот-таймеров, как и он… А затем то, что он видел,внезапно словно проявилось — так проступает тайное послание, написанноесимпатическими чернилами и прогретое над огнем. Он ожидал увидеть нечто,запахом и видом напоминающее гниющие отбросы на заднем дворе лавчонки мистераХьюстона, но реальность оказалась еще хуже — скорее всего, из-за неожиданности.На самих дверях виднелись следы, похожие на кровянистую слизь, — возможно, отпечатки,оставленные пальцами Атропоса, — и отвратительная огромная лужа той жесубстанции, впитываемая тающими аурами перед входными дверями. Было нечто стольужасное столь чужеродное — в этом веществе, что по сравнению с ним цветные жукиказались почти нормальными и безвредными. Лужа напоминала блевотину собаки,страдающей от неизвестного вида бешенства. От лужи тянулся след, сначала в видевысыхающих сгустков, затем более мелких капель, напоминающих расплескавшуюсякраску.