что тут все в восторге от них. Я высказал Ангеле опасение, что их разбалуют. Ангела посмеялась: я им разбалую, держу в ежовых рукавицах и выпускать не собираюсь.

С собой Ангела дала мне несколько саженцев, сказала, что дерево с хлебными плодами показало очень полезные качества, но оказалось очень теплолюбивым. Оно не будет расти у нас, кроме как в теплице. Ангела просила посадить саженцы в тёплых краях.

После этого мне пришлось ехать в карете, держа в руках саженцы.

В Долигане Ва представила меня сыну. Он уже пытался что-то говорить. Дочку Вастараба назвала Вастараба Шесть Миллионов Двести Шестая.

Когда я рассказал, куда еду, Ва загорелась поехать со мной. Пришлось ей жёстко отказать — двум маленьким детям не место на корабле, на котором могут умирать от голода и жажды десятки мужиков.

— Вы из этих новых стран столько всякой заразы привезёте! Я должна встречать вас в порту! — бушевала Вастараба.

— Ты случаем не забыла, что тебя сожгли? Время нашего прибытия непредсказуемо. Ты можешь там проторчать много месяцев. Но ты навела меня на мысль. Я напишу Государю, попрошу, чтобы нас в порту встречала одна из твоих ядовитых учениц.

— Ты на прямой связи с Государём? — удивился отец, присутствовавший при разговоре.

— Прямой и ответственный посланник.

— И как тебе это удалось?

— В сказочные шахматы играл.

Отец очень долго смеялся, узнав всю историю.

Розмыслы Глантона оказались набором сброда, который местный начальник розмыслов набрал только для того, чтобы не обрезали финансирование отряда. К его чести, он пытался найти по-настоящему дееспособных людей и обучить тех, кто был хоть сколько-то обучаемым из числа сброда. Но в целом эта часть пока была недееспособна.

Зато специалисты верфей были суперпрофессионалами. И судостроители, и рабочие. Вам нужен парусный корабль с большой дальностью плавания и маленькой командой? Легко! Берём небольшую торговую галеру, выкидывает все лавки гребцов, наращиваем борта, ставим двойной набор парусов — и прямых, и косых — и вот, пожалуйте.

Я предъявил на верфи и в банке указы Государя и платежные поручения, и дело закипело.

На второй день моего пребывания в городе ко мне заявился один полусумашедший капитан по имени Агараний Долгин и стал убеждать в том, что континент на Юго-Западе можно найти. Говорил, что идея найти эту землю является главной идеей его жизни, что он всю жизнь собирал разные свидетельства и технологии. Меня! Убеждать! Закончилось всё тем, что я назначил его капитаном одного из кораблей.

Мне казалось, что все дела делаются как-то сами, все складывалось так удачно! Вот как выглядят дела, когда боги помогают!

А вот с другими капитанами было туго. Как, впрочем, и со всей остальной командой. Никто в дальнее плавание на запад идти не хотел. Цель экспедиции я не называл, но сама идея плыть далеко на запад и что-то там искать отталкивала всех опытных моряков.

К моменту прибытия графа Пиерту ага Телфелон корабли были готовы, но моряков набралось едва с дюжину. Граф удвоил жалование, и дело пошло. Я не имел права так легко распоряжаться деньгами, а вот граф мог.

Отплыли мы ещё через три недели. Пока грузили припасы, пока их перебирали и выкидывали подпорченные и заменяли хорошими, пока тренировали команды, пока учили благородную сотню морскому делу и бою в условиях качающейся палубы…

Две недели мы шли на юго-запад с очень неплохой скоростью. Настолько хорошей, что капитан доложил, что точка начала поиска достигнута на неделю раньше расчётного срока. И тут упал штиль. Первую неделю мы просто изнывали.

* * *

В одну из бессчётных минут жары и безделья ко мне подошёл Серен:

— Слух, Полик. Я вот думаю. Если бы я не был твоим слугой, а был простым мужиком. Сейчас бы меня женили, хозяйство, барщина и всё такое. А жить ради чего? Что бы Богу понравилось?

Я не сразу понял вопроса:

— А какие варианты? Жить безгрешной жизнью, добиваться внутреннего совершенства. Ты же рядом со мной сидел, когда святые отцы лекции читали.

— А вдруг Богу не понравится? Вдруг он думает, что я должен что-нибудь сделать такое, что в корне меняет всю жизнь. Ну, не знаю, народное государство организовать или новый религиозный орден. Или начать овощи зимой выращивать. Это я к примеру. Вдруг Бог потом скажет, что я всё делал неправильно, с людьми говорил оскорбительно и благотворительностью мало занимался?

— А-а… Теперь понятно. Это страх и отсутствие смирения. Ты есть тот, кто ты есть, и Бог знает о том, что ты рождён в определённой семье с определённой традицией воспитания, с определёнными знаниями и умениями, с определёнными финансовыми и организационными возможностями. Не факт, что ты с этого уровня вообще сможешь достичь идеального состояния. То есть ты, думаю, сможешь, но мы про вообще, про общий подход, так я понимаю?

— Ага.

— То есть каждому конкретному человеку желательно принять решение жить не ради гордости и самовозношения, а ради любви и благотворения, ради Бога. Это то, что в воле человека. А дальше от твоей воли может не особо что-то зависеть. Та ступень, до которой ты можешь дорасти за эту жизнь, сильно зависит от стартовых условий и окружения. Поэтому включаешь смирение и молишься о том, чтобы Бог научил тебя всему, что тебе необходимо. Смиренно получаешь плюхи, которые определяются твоим несовершенством и несовершенствами окружающего мира. Надеешься на то, что Бог даст тебе новую жизнь, в которой можно будет дойти до идеального состояния.

— То есть Бог не накажет за то, что не дошёл до самого лучшего состояния?

— Можно и так сказать. Но я вообще не думаю, что Бог наказывает, мы сами себя наказываем. Сам видел, люди жестокие и самодурские все дела разваливают. А мы такие все и есть, в разной степени, сами себе враги. Думаю, Бог готов нам дать всё, чтобы мы стали умными и счастливыми, но в нас просто не помещается.

Серен засмеялся.

* * *

Через неделю я стал беспокоиться, что боги забыли о нас. Всё складывалось так удачно, я думал, что всё организовано высшими силами. Но тут у меня зародились сомнения…

Потом кто-то понял, что вода достаточно тёплая для купания. Народ решил поплавать. В первый день ничего не произошло, все, кто мог, барахтались в тёплой воде и наслаждались развлечением.

Ещё до похода Серен спросил меня, как я буду купаться при толпе народа. Я сообразил, что после хулиганства Нумы придётся отвечать на тяжёлые вопросы. Мне сшили на заказ специальные облегающие трусы для плавания. В этих трусах